Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс Страница 21

– Доложи о цели своего визита.

Я по привычке опустила глаза.

– Я проверяла, закрыла ли бабушка свой кабинет.

– И как, закрыла?

Я кивнула.

– А что бы ты сделала, если бы он был не заперт?

Стражница окинула взглядом мои руки, бедра, талию, карманы, на которых не было выпуклостей от ключей, выпирающих сквозь ткань, – и в одном из которых я спрятала украденные спички.

– Сказала бы ей, чтобы она сама его заперла, – сказала я тихо, но твердо и через силу подняла взгляд.

Она знала, что я лгала. А я знала, что здесь ей не место. Если она меня отпустит, то окажется в моей власти. Я буду знать. Не так уж много, но достаточно, чтобы остановить ее. Я не знала ее имени, но узнала ее номер, звание и полк.

– Призови тьму, – прошептала она. Это был не совсем вопрос, но в то же время она будто что-то спрашивала. Я в растерянности покачала головой, и она натянуто улыбнулась.

– Нам бы пригодилась еще одна терновая ведьма.

– Кому это – вам?

Она посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Сопротивлению. Нас весьма заинтересовала твоя встреча с Прядильщицей.

– Ну конечно…

Смотритель пресек бы сопротивление в зачатке задолго до того, как оно набрало бы силу.

– Мне пора. Если меня застукают…

Она прервала меня с застывшей улыбкой:

– Тебя уже застукали. Вот же я.

С такой же улыбкой я ответила ей:

– И поэтому мы прячемся в чулане?

Я пошла на огромный риск. Но так у меня появился шанс на спасение. Хотя бы сейчас.

Она прищурилась, а затем открыла дверь, выглянула на лестницу и отступила, чтобы пропустить меня.

– Убирайся отсюда. И ни слова…

Но не успела она договорить, как я уже бесшумно сбежала вниз по лестнице, все ниже и ниже, пока не добралась до нижней площадки. Я проскальзывала по коридору от тени к тени, стараясь избегать света, льющегося от ламп, пока не оказалась у себя в комнате.

Я тихо закрыла дверь, и на меня накатило облегчение. Здесь я в безопасности. В этой комнате едва хватало места для кровати и приставного столика, но она была моей. Под кроватью аккуратными стопками с ровно совмещенными корешками лежали книги. Стены были сплошь покрыты картинами, которые я рисовала углем и черной тушью. Деревья и птицы, озера и ручьи – настоящее буйство обрывочных воспоминаний, лишенных красок. Я скучала по нашему миру. Мне не хватало воды и света, но больше всего мне не хватало красок.

Когда я улеглась в кровать, у меня задрожали руки. Никак не получалось унять мысли о Сопротивлении. Неужели кто-то пошел против Смотрителя? На такое и надеяться страшно. Это похоже на сказку, только куда более невероятную, чем в любой из тех книг, что я находила на втором этаже библиотеки. Надежда наполнила все мое сердце, пустила в нем корни и продолжала расти.

А что, если это правда?

Вдруг надежда во мне сдулась, словно корочку пирога прокололи ножом. В голове раскатывались слова Прядильщицы:

«Ты должна отыскать Эллу. Это вопрос жизни и смерти. Сегодня».

Я сунула руку в карман и схватила спички – мой талисман от страха, и вышла из комнаты, пока не передумала, потому что замысел этот был просто нелепым. Вниз по коридору, вниз по узкой лестнице, к деревянной двери с надписью «Flammae ac fumo».

Заперев дверь, я осмелилась зажечь свет. В этом зале, погребенном глубоко под землей, не было окон. Костер был сложен. Все было готово к тому, чтобы разжечь огонь. Увидев это, я мысленно запротестовала.

Я настолько сосредоточилась на том, что мне нужно сделать, что даже не думала о том, как я это сделаю. Глядя на почерневший от дыма шест, я поняла: принять решение – одно дело, но довести все до конца – совсем другое. Каким-то образом мне нужно было приковать себя, зажечь спичку и распевать в одиночку и при этом не кричать.

Мне нужна была помощь.

Единственным человеком, способным мне помочь, была та, ради поисков которой я нарушила правила. Это была Элла.

Я не знаю, под силу ли мне это. Я прошептала ее имя – мой оберег от сомнений.

Если сперва разжечь костер, я не смогу на него взойти. Но чиркать спичкой руками в кандалах ничуть не легче. Да и я бы не решилась приковать себя к шесту, чтобы утром бабушка нашла меня в зале, где мне не следовало быть, с контрабандой в кармане.

Сначала надо развести огонь – так будет безопаснее всего. Затем я надену на себя оковы и буду молиться, чтобы мои нервы выдержали – и что я приковала себя достаточно крепко, чтобы не сбежать. Таков был план. Не очень хороший, но ничего лучше я не придумала.

Пока я не успела себя отговорить, зажгла первую спичку. Огонь занялся, вспыхнул и потух. Второй я чиркала так, что красная головка стерлась до бумажной палочки. От разочарования загорелась третья.

Я бросила ее в солому, и голодное пламя принялось лизать сухой хворост. Поскольку этим вечером сожжения не предстояло, утром никто не занимался уборкой зала. Если все пройдет как надо, я представила, как окажусь здесь после возвращения из-за завесы. По сравнению с этим прибраться и заново заложить костер будет куда легче.

Под ребрами тугим клубком свернулся страх. Я дрожала так сильно, что мне едва удалось проложить себе путь мимо взявшегося огня и взобраться на помост. Во имя пресвятой Темной Матери! У того, кто придумал правила перехода в Смерть, явно было садистское чувство юмора. Мне удалось застегнуть первый наручник на запястье в ту же минуту, как меня покинули последние крупицы смелости. Стальные оковы туго защелкнулись. Пути назад нет. Я оставила ключ на столе у двери.

Меня охватила паника. А что, если у меня ничего не выйдет? Что, если я забуду слова?

А вдруг мне не хватит сил, чтобы в одиночку пройти за завесу между Жизнью и Смертью?

Под ногами нагревался железный помост. В воздухе сгущался дым.

Я закашлялась, но прошептала слова, которые должны были пропустить меня. Они застряли в горле как комок, который появляется перед тем, как заплакать.

Огонь лизал лодыжки, пожирая меня заживо. С каждым вздохом жар обжигал легкие.

Однако в моей крови, словно ледяная вода, текла магия. Я устремилась к Смерти,