По праву сильного - Дмитрий Лифановский Страница 8

вышивали его несколько ночей, торопились, чтобы успеть до похода к Вятке — сделать сюрприз своему «повелителю». Они, наверное, до сих пор гадают, почему от подарка у их могучего, непобедимого ярла, сквозь благодарную улыбку, на глазах выступили слезы. Стоя на крыше управы, я смотрел на дракона, и память, проклятая память, тащила меня назад, в другую жизнь.

Тогда меня звали граф Рей. Родовой стяг с графским гербом, вышитым любящими руками, реял над осажденным врагами замком. Внизу, под стенами, бесновалась вражеская армия, а горизонт застилала серая пелена дыма от сожженных городков и деревень графства. А рядом стояла Жанет — моя Жанет, такая хрупкая, с глазами, полными любви и ужаса. Она прижималась ко мне, дрожа, и шептала, чтобы я убил ее, если замок падет. Моя девочка знала, что ждет женщину в плену. И не спасут от ярости победителей ни происхождение, ни титул. Я обещал, глядя в глаза своего солнышка, где нежность смешалась с обреченностью загнанного охотниками зверька.

А потом пришли мои бароны, и я за ее страх и слезы утопил земли тех ублюдков в крови. Если бы не Жанет, я бы не успокоился, пока не оставил бы на месте выступивших против меня графств выжженную землю. И даже король со всей своей армией не смог бы меня остановить. А она смогла. Одним взглядом и словом.

Мы прожили с ней долгую, счастливую жизнь. Она умерла тихо, угасла от старости в окружении детей, внуков и правнуков. А я остался жить. Проклятие бессмертия — терять тех, кто дорог, и чувствовать, как сердце снова и снова рвется в клочья, выворачивая наизнанку саднящую болью утраты душу. К этой боли не привыкнуть, или надо перестать быть человеком.

Теперь, так же как тогда, над кровавой битвой реет знамя графов Реев, а рядом со мной дорогая мне женщина. Я взглянул на Рогнеду, сжимающую магострел, на ее бледное, забрызганное чужой кровью лицо и ожившие горящие глаза. Жанет была домашней, мягкой, доброй, как утренний свет. Рогнеда — воин. Валькирия, с твердой рукой и сталью в душе. Но они обе — часть меня. И я уже чувствую, что княжна станет еще одной раной на моей душе, которую не залечит никакое время.

Несмотря на потери и отсутствие командования, эллины сдаваться не собирались. Наоборот, их ветераны — матерые вояки, с глазами, как у голодных волков, подтягивались к зданию управы, где засел наш небольшой отряд. Судя по тому, как трещали наши щиты и грелись амулеты, где-то за спинами рядовых бойцов притаились маги. Надо заставить их проявить себя. В противном случае наша защита просядет, и нас играючи сомнут, задавив числом и выучкой.

Скомандовал своим людям, чтобы не давали имперцам свободно дышать, нагружая оборону интенсивным огнем из магострелов, плевать, что могут взорваться накопители — Карл, если что, подлатает раненых. А сам поспешил вниз. Услышал за спиной легкие шаги Рогнеды. Демоны! Лезет в самое пекло! Но и отправить ее назад — убить едва-едва возродившуюся веру в себя.

Выскочив на крыльцо, тут же кинул мощный боевой конструкт в защиту имперцев. Я уже давно не тот слабосилок, каким появился в этом мире. Жизнь в аномалии довольно сильно прокачала мою энергетику, а вмешательство Ушаты что-то сделало (мне еще предстоит разобраться что) с энергоканалами и я теперь вышел на свой былой уровень, когда преподавал в Академии.

Щиты имперцев заискрили, просаживаясь, в меня тут же густо полетели пули, болты, заклинания. Только это все мелочи. Если бы я замер на одном месте, полагаясь на одну лишь защиту, возможно у эллинов и получилось бы сбить мой покров. Но я постоянно двигался, стараясь прикрыть собой Рогнеду. Хотя, кажется, это лишнее. Девочка вполне справляется и без моей помощи. Чувствуется выучка. Рационально выстраивая оборону, Рогнеда, так же как и я, активно маневрировала, используя естественные укрытия и избегая прямых ударов вражеских магов. И мы уже вдвоем наносили удары по щитам имперцев.

Отлично! Сработало!

Нам навстречу вышли маги эллинов. Над полем боя воцарилась тишина. В ожидании развязки битвы магов, на нас устремились десятки глаз. Сейчас и имперцы и мои ушкуйники остались без магического прикрытия, и это можно было бы использовать в своих целях. Но тут так не принято. Раз командиры решили определить исход битвы личными поединками, значит, так тому и быть. Благородно, но глупо.

Черноволосая девушка в алом мундире с яростным злорадством во взгляде направилась к Рогнеде. Она бросила княжне какие-то слова, но я их уже не слышал — мое внимание целиком было обращено на противника. Седого, с лицом, изрезанным шрамами, в потрепанном мундире. Имперский маг-ветеран, судя по нашивкам, из тех, что прошли южные кампании. Я смотрел на него и понимал — такой не сдастся, хотя прекрасно осознает, что он мне не соперник. Этот воин выбрал смерть. Уважительно кивнул имперцу. Получил в ответ кривую усмешку и такой же кивок.

Эллин начал первым. Его рука стремительно перечеркнула воздух, и земля подо мной вздрогнула, покрываясь трещинами, из которых вырывалось испепеляющее пламя. Я уклонился, чувствуя, как жар лижет кожу. Противник словно ждал моего движения, и ко мне рванулась волна огня — не яркая, как в сказках, а грязно-рыжая, с черным едким дымом, пахнущая горелым мясом и серой. Я успел укрепить щиты, но все равно жар опалил волосы. Интересный соперник достался — опытный. Даже жаль, что придется его убить. С таким воином я бы лучше сошелся в учебной схватке, чувствую, у этого человека есть чему научиться в плане боевого применения магии.

Тут же последовал мой ответный удар. Щит эллина вспыхнул синим, режущим глаза, светом. Воздух вокруг него сгустился, сейчас он чувствует, как на него опускается многотонная плита гравитации. Мои энергоканалы натянулись, как стальной трос под непосильным грузом. Пульс молотками заколотился в виски. Но имперцу досталось гораздо сильней. Мужчина упорно сопротивлялся, его лицо исказилось мучительной гримасой, из прокушенной от напряжения губы на подбородок медленно стекла струйка черной, как нефть, крови.

Его глаза встретились с моими. Он понял, что сейчас умрет. Но во взгляде не было безысходности, одно лишь желание во что бы то ни стало забрать меня с собой. Собрав последние остатки сил, он сделал шаг вперед, затем еще один, и еще… Рука легла на эфес сабли и медленно, словно вместо воздуха его окружала густая жидкость, потянула ее из ножен, желтые зубы оскалились в злой усмешке, во взгляде читалась упрямая требовательность. Он просил меня о смерти. Настоящий воин —