Око ужаса - Баррингтон Дж. Бейли Страница 42

Каллиден огляделся в поисках «Странствующей звезды». Да, вот она, на некотором удалении, тоже на морском дне. Он подумал, что дышать водой можно было бы, если бы в ней было очень высокое содержание кислорода, растворенного в ней, но это не объясняло рыбу, которая плавала в воздухе, или, если на то пошло, того, как Гундрам мог так внятно говорить под водой, вместо того чтобы произносить слова как серию бульканий. Или землю, которая их предала, внезапно превратившись в океан!

Земля, воздух и вода были взаимозаменяемыми!

С ловкостью и осторожностью Эгелика ступила на колышущиеся зеленые тростники на дне. Оттолкнула жирную рыбу, покрытую переливающейся красной чешуей, проплывающую перед ее лицом, и снова нацелилась на Руголо. Ее голос казался еще теплее, поскольку передавался через жидкую среду.

— Удовольствие и боль — одно и то же. Боль — это удовольствие, удовольствие — это боль… Пойдем, мой дорогой, мой любимый Мейнард. Я хочу доставить тебе удовольствие до смерти…

Стоя неподалеку, и глубоко дыша прогоняемыми через лёгкие потоками воды, Руголо ждал в предвкушении, тоскуя по смертоносным ласкам сокрушительных крабовидных клешней Эгелики. Каллиден тоже бессильно смотрел, больше не помышляя о спасении друга. Околдовываемый также, он горячо надеялся, что, как только она придаст Руголо мучительной, экстатической смерти, наступит и его очередь.

Руголо обмяк, когда Эгелика схватила его. В этом воздухе-воде ей совсем не составило труда поднять его на ноги одним когтем. Ее длинный трубчатый язык начал лизать его лицом, шею, уши, вызывая у торговца громкие сладостные стоны, которые было неловко слышать. Её левая лапа схватила его под правую руку. Потом свободный коготь чудовища вцепился ему в левое бедро. Осторожно, как-то игриво, она стала сгибать обе лапы, понемногу сгибая и Руголо. Она готовилась оторвать ему ногу.

— Нет!

Каллиден вышел из своего безумного эротического транса. Он сунул руку в свою черную куртку, впервые заметив, что она промокла насквозь. Выхватил из внутреннего кармана лазпистолет. Каллиден плохо умел пользоваться оружием. Ему потребовалось время, чтобы обхватить кулаком рукоять, опустить предохранитель, прицелиться и нажать на спусковой крючок.

Пар пузырился по всей длине лазерного луча, когда он с шипением проносился через воду. Но попасть в Эгелику не удалось. Вместо этого луч врезался в рыбу длиной почти в ярд, которая в этот момент скользила между ними. Рыба взорвалась, когда вода в ее теле превратилась в пар. Фрагменты плоти, чешуи и костей упали на морское дно.

Фоафоа возмущенно взревел. Казалось, он не двинулся с места, но внезапно в его руке оказалось свирепо гудящее оружие. Это была укороченная версия цепного меча — цепной нож длиной с мясницкий, и Каллиден сразу представил, как зубья ножа, вращающиеся с бешеной скоростью, прорезают его плоть. Он пришел в ужас. Обернулся, чтобы снова выстрелить из лазпистолета, но не успел. Удар цепного ножа с лёгкостью перерубил пистолет, оторвав ствол эмиттера и зарядную камеру от рукояти, и чуть не отсек навигатору большой палец.

Фоафоа засмеялся, насмешливо размахивая жужжащим ножом перед лицом Каллидена.

— Ты заслуживаешь медленной смерти, навигатор!

Затем Каллиден услышал долгий, затяжной крик агонии. Это не был крик удовольствия. Это был крик боли. Эгелика начала процесс расчленения Руголо. Когда он почувствовал болезненные изгибы суставов, ощущение реальности вернулось к торговцу. И все же, как ни странно, этот крик закончился тем, что превратился в крик признательности и благодарности, когда Эгелика снова применила свои пьянящие галлюцинаторные способности.

— ЭГЕЛИКА! ХВАТИТ!

Это кричал оказавшийся чуть поодаль Квайлер. Он перестал разбирать привезенные чужими товары и встал. Из-под куртки он извлек оружие, намного более громоздкое, чем скромный маленький пистолет Каллидена. Каллиден не мог вспомнить, где видел подобное. У него был толстый ствол, цилиндрическая топливная фляга, приклад и рукоятки, хотя Квайлер и держал ружье как обычный пистолет, одной рукой.

Отброшенный Эгеликой Руголо стонал и слабо подергивался, лёжа на тростнике. С ликованием Эгелика повернулась к Квайлеру, ее глаза широко раскрылись, трансформированные конечности раздвинулись, словно в знак приветствия. Каллиден не был уверен, что правильно опознал оружие Квайлера, пока не появилась яркая вспышка и яркий поток энергии, ярче любого пламени, а вода закипела так яростно, что происходящее почти скрылось в бурлящих воздушных пузырьках, стремительно поднимавшихся к поверхности. Это была мелта-пушка, также известная как терморужьё или кухонник, оружие гораздо более устрашающее, чем обычный огнемёт, стрелявшая на короткое расстояние струей субмолекулярной тепловой энергии.

Эгелика приняла на себя удар по полной. Когда раскалённая энергия охватила ее, она издала завывающий нарастающий сопрано-крик, перешедший в продолжительную арию воспевания боли, восторга, шока и удовлетворения. Вообще она не должна была издать ни звука, мгновенно превратившись в расплавленный шлак и дымящийся пар. Но когда сцена прояснилась, Эгелика все еще была там — не демон с крабовыми когтями и орлиными пальцами, а очаровательно привлекательная женщина, которой она была раньше.

— Ааааа! — Дым поднялся от ее груди и живота, когда энергия мелта-пушки рассеялась. — Сделай это снова, Квайлер!

Квайлер, однако, направлял ствол мелта-пушки на другую цель.

— Брось нож, Фоафоа.

Он по очереди нацеливал мельту на Фоафоа и Гундрама. Гундрам прекратил танцевать. Оба уставились на ствол мельты с чем-то вроде страха. По крайней мере, это говорило Каллидену, что ни один из них не был демоном, в отличие от Эгелики.

Фоафоа не совсем подчинился приказу Квайлера, но выключил цепной нож и спрятал его под одежду.

— Что беспокоит тебя по моим корням, Квайлер? — мрачно спросил Гундрам.

— Я зашел так далеко, как смог, Гундрам, — устало сказал Квайлер. — Вам становится все