"Фантастика 2025-134". Компиляция. Книги 1-33 - Ольга Дмитриева Страница 35

Краем глаза я заметила, как помрачнел Йоран. Интересно… Кажется, куратор доверяет ему. Несмотря на то что Ааберги сейчас в немилости, у Ледяного есть не только враги, но и друзья. И группа преданных учеников. Только Чейн вызывал у меня все больше сомнений.

Мы копали до самого заката. Ночевали в убежище, похожем на то, в котором мы останавливались во время миссии за Ржавый пик. Следующие два дня оказались похожи на этот. Парни копали, я собирала. Ледяной ругал меня за окоченевшие руки, возил на Свейте и заставлял искать следы других тварей. Но мы так ничего и не нашли.

Метка на руке периодически то жгла, то чесалась, но больше не мешала спать. И постепенно я приходила к мысли, что придется нарушить обещание, данное Ледяному. Эйнар и Сигмунд будут молчать. И наверняка расскажут мне много интересного. Правда, выбрать момент, чтобы поговорить с ними в походе, оказалось сложно. Я терпеливо ждала, пока мы вернемся в Академию.

В воскресенье мы отправились в путь после обеда. Все байланги были нагружены мешками с травой и летели неспеша. Я привыкла к высоте и теперь любовалась закатом, прекрасными видами на горы, Академию и дальний плац, по которому расхаживала одинокая фигура…

Я узнала отца даже с такого расстояния и едва не свалилась с байланга от неожиданности. Удержал, как всегда, Ледяной. Я выпрямилась и постаралась отодвинуться от куратора. Наверное, именно поэтому он сразу понял:

— Герцог Скау?

— Да, — обреченно вздохнула я.

Ждать хорошего от отца не приходилось. Но и деваться было некуда. Интересно, что наговорили ему герцогиня Эллингбоу и Крон?

Наконец, лапы Света коснулись утоптанного снега. Ледяной спешился первым и галантно протянул мне руку. Раньше он подобного не делал. Я так удивилась, что вцепилась в протянутую ладонь и позволила ему мне помочь. Еще больше я удивилась, когда куратор сделал мне знак следовать за ним, и первым направился к моему отцу.

Я мысленно перебирала все свои прегрешения и старалась держаться за спиной Ледяного. Глупо, наверное. Все равно сейчас он доложит обо всем отцу. Я уже не раз нарушала правила Академии. Даже если в истории с Идой куратор будет на моей стороне, все остальное…

Страж отвесил подобающий поклон моему отцу и с достоинством произнес:

— Герцог Скау.

Я в это время украдкой рассматривала волевое лицо своего родителя, карие глаза, в которых застыло недовольство, аккуратно остриженные каштановые волосы, короткую бородку. К сожалению, мне не досталось от герцога ничего. Ни единой черточки лица, ни цвета волос, ни гордой осанки, ни характера. Поэтому многие сомневались в нашем родстве.

Выходить из-за спины куратора совершенно не хотелось. Но отец даже не посмотрел на меня. Бросив на Ледяного оценивающий взгляд, он ответил:

— Господин Ааберг. Я был удивлен, когда узнал, что именно вы приняли на себя заботу о моей дочери. Но, признаться, рад. Говорят, вы суровы у своим ученикам, а этой юной леди нужны ежовые рукавицы. Я неоднократно получал жалобы от господина Крона. Что скажете об Анне вы? Правда, я ожидал, что мы увидимся раньше. Но оказалось, вы улетели.

Да, ему тоже есть на что жаловаться… Я втянула голову в плечи. Но Ледяной тоже не посмотрел в мою сторону и ответил:

— Прошу прощения, герцог, но Академия возложила на меня ответственную миссию. Я посчитал нужным взять троих отличившихся адептов, в число которых вошла Анна. Ваша дочь щедро одарена магией стражей и делает успехи. Думаю, к концу года Анна догонит и перегонит своих однокурсников. Она тренируется с должным прилежанием и, я не имею к леди ни малейших претензий.

Сказано это было настолько безмятежно, что я сначала не поверила своим ушам. Пришлось скромно потупиться, чтобы скрыть свое удивление. Ледяной меня хвалит перед отцом? Я что, сплю⁈

Кажется, тот был обескуражен не меньше. Какое-то время отец молчал, а затем отрывисто произнес:

— Анна. Иди сюда.

Я покорно выступила из-за широкой спины куратора и заглянула в глаза отцу. Несмотря на то что Ледяной похвалил меня, было страшно. Я видела, что отец все еще сердится на меня, и только слова куратора заставили его сдержать резкие слова. Отец сухо произнес:

— Ректор утверждает, что к происшествию с юной леди Эллингбоу ты непричастна, и господин Ааберг хорошо о тебе отзывается. Надеюсь, больше я не получу никаких жалоб, и мне не придется бросать дела и нестись на другой край света.

Я поспешно ответила:

— Да, отец.

Удивительно, но никаких нотаций за этим не последовало. Он вытащил из кармана белый конверт и протянул мне со словами:

— Роден просил передать. Надеюсь, ты будешь достаточно вежлива и напишешь ответ. И помни, что выходить за пределы Академии тебе запрещено.

Надеюсь, моего зубовного скрежета он не услышал. После этого отец предельно вежливо распрощался с куратором и ушел, не глядя в мою сторону. Я мельком глянула на знакомую печать и хотела смять конверт. Но Ледяной перехватил мою руку со словами:

— Не вздумай! Он может обернуться. Не стоит дергать за хвост Правящего герцога Запада. Чем тебе так не угодило это письмо?

— Ничем, — прошипела я и сунула конверт за пазуху.

Спалить его можно и в комнате.

— Тебя просили написать ответ, — словно прочел мои мысли куратор.

— Заставите сделать это при вас? — иронично спросила я.

— Возможно, — кивнул Ледяной.

Я сердито фыркнула и отвернулась. Знал бы он, кто «осчастливил» меня своим вниманием!

Глава 15/2

Пока мы разговаривали с отцом, остальные успели приземлиться. Эйнар и Сигмунд застыли в стороне, рядом со своими байлангами, а Йоран подошел к нам. Он взглянул на Ледяного и спросил с изрядной долей иронии в голосе:

— Отличившиеся ученики, да?

— Я же не сказал, чем отличившиеся, — пожал плечами куратор.

И хорошо. Я все еще не верила, что пронесло, и я не получила выговор от отца. Еще бы письмо куда-нибудь сплавить. Может, сбросить со скалы, будто его унес ветер? И сказать, что так и было…

Я уже начала алчно поглядывать на край пропасти, когда Йоран повернулся ко мне и насмешливо сказал:

— Тебе как будто лягушку вручили, а не кусок бумаги.

— Этот кусок бумаги хуже лягушки, — буркнула я, пытаясь боком протиснуться мимо него к своим друзьям.

Но дорогу загородил молочно-белый