Просто выжить - Сергей Александрович Самохин Страница 27

или зацепки. Если Аня уехала в том направлении, в чем я почти не сомневаюсь, то она поймет, что я пойду её искать. И должна оставлять мне что-нибудь, какие-то зацепки. Правда, когда мы расстались, было очень похоже на то, что все кто в машине могли бы не уцелеть, но моя жена должна в меня верить, как верю я в неё.

– И что со мной сегодня? Я военнопленный?

– Не думаю. – ободряюще улыбнулся герр Кнолль. – но вам лучше спросить у Хенрика, он тут распоряжается. Отдохните, переведите дух, вы тут в безопасности.

– Мне жену искать надо, а не отдыхать.

– Вот завтра все выяснится, и сможете продолжить свой путь. Сегодня уже все равно у вас времени немного. Через пару часов смеркаться начнет, а в темноте психи чаще нападают. То ли они видят лучше нас, то ли просто меньше спят – непонятно.

И ведь он прав. Сегодня мне уже никуда, как ни жаль. А вот завтра надо бы уйти, пока не вернутся посланные на разведку. Пока понятия не имею, как, но не похоже, что меня тут прямо сторожат. Все склоняются к тому, что я рассказал правду. А раз так, то мне по идее наоборот надо бы самому к ним в отряд чуть ли не проситься, и уж никто не ждет, что я сбегу от них в лес, без своих вещей. А я сбегу? Блин, не знаю. Нож в кармане есть, но это небольшое утешение. В сумке припасов немного, если честно, ничего особо не жалко. Да только и сумка пока не со мной. Я так думаю, что мне ее отдадут, если попрошу, правда. Уходить ночью? У них наверняка на ночь посты усиленные, могут заметить легко, и тогда уже есть реальный шанс пулю схлопотать, без разбирательств. Ждать результата проверки, а там будь что будет? Надеяться, что Бихлерхоф разорен и пустует? Шансы 50 на 50, а это не так много, как хотелось бы. Черт, что делать. Обед пока закончен, я встал, поблагодарил повара, отнес ему пустую тарелку с вилкой и пустую бутылку из под воды. Он так же молча их забрал, и ушел. Тот солдат, который меня подвел к кухне, стоял неподалеку, болтал с другим солдатом. Я вроде арестован не был, так что видимо имею право перемещаться по лагерю. Однако, решил сперва зайти к Грюнеру, пора у него информацию получить, хоть какую. Пошел к командирской палатке, оба солдата посмотрели на меня, но ничего не сказали. Подошел – стучать вроде некуда.

– Разрешите войти?

– Да, пожалуйста. – ответил Грюнер из палатки

Я вошел, чуть пригнувшись у порога. Грюнер был один, он сидел у стола и что-то писал в большой блокнот. Он поднял голову, и вопросительно посмотрел на меня.

– У вас есть пару минут времени для меня?

– Найду. Я вас слушаю.

– Спасибо прежде всего за обед, давно не ел теплой еды. – Грюнер кивнул. – Хотел уточнить свой статус до завтра. Что мне можно, что нельзя. Может быть что-то нужно сделать.

– Нам от вас ничего ненужно. Вы можете оставаться в лагере, вам покажут место, где вы сможете переночевать. Прошу вас только к солдатам с расспросами не приставать – все сейчас на взводе, могут и нагрубить. Кроме того, у них сменные дежурства, между ними надо отдыхать. Лучше спрашивайте меня.

– Я за обедом поговорил с герром Кноллем, он мне вкратце ситуацию объяснил, но без подробностей. За деталями посоветовал обратиться к вам.

– Вряд ли я вам сильно помогу.

– Ну все же… Вы в курсе, что это вообще за эпидемия такая, и как она передается? Почему люди становятся психами?

– Нет. – он совершенно искренне покачал головой. – Пока не было времени все это исследовать, но я надеюсь, что такие работы ведутся. У заболевших резко проявляется агрессия, причем на что угодно. Но вы и так это знаете. На вас нападали, кстати?

– Да, как только началось, сначала на машину, потом уже в отеле. Эта зараза как-то передается, ну там через раны или царапины?

– Тоже непонятно. Но были случаи, когда нормальные люди заболевали уже после того, первого дня.

– И связи никакой нет? Я имею в виду связь с армией, правительством.

– Это закрытая информация.

– Я просто пытаюсь понять, что делается для контроля ситуации.

– Делается все необходимое. Пока надо просто оставаться спокойными, и не паниковать.

– Куда вы собираетесь дальше?

– Это тоже закрытая информация. Зачем вам?

– Я думаю, может с вами поехать.

– Это исключено. У нас тут военная часть, мы гражданских не берем.

– Ясно. То есть – я сам по себе.

– Начиная с завтрашнего дня – да. Но давайте дождемся результатов проверки.

– Вы думаете, что вашего солдата я убил?

– Совершенно неважно, что я думаю. Мы должны проверить то, что вы рассказали. За своих людей я отвечаю, а погибший был одним из моих.

– Ясно. Я могу идти?

– Можете. Только не покидайте периметр. У нас дозорные повсюду, могут вас подстрелить, у них такой приказ.

– Приказ стрелять в людей? Нормальных людей? – я глянул в его глаза.

– Да. Если они могут хоть чем-то нам угрожать, то да, без колебаний. – в его глазах была серьезная уверенность в своих силах и правоте. Наверное, он был и впрямь хороший командир.

– Я вас понял. Мою сумку можно? – я указал на мою сумку, стоявшую на раскладушке.

– Да, заберите. Мы ее проверили, но ничего не взяли.

Я забрал сумку, вышел из палатки, и пока присел на траву неподалеку. Думай, думай!… Как лучше поступить? Из разговора с Грюнером я вынес для себя одно – никому он тут не подчиняется, он тут сам хозяин положения. И я ему не нужен, так что смысл ценить ему мою жизнь нулевой. Он вообще может прикинуть, что отпускать меня опасно – еще расскажу кому-то про их мини-лагерь. И тогда меня остается только пристрелить, в любом случае ему ничего за это не будет. Однако, вряд ли мне что-то угрожает, пока не вернется проверка. Значит, ночь в моем распоряжении, и надо ночью уходить. Ну вот, так проще – решение принято.

Остаток вечера я просто отдыхал. Было приятно не прислушиваться к шумам, не искать опасность – чувствовать себя защищенным. Несколько раз по два солдата уходили в разные стороны, через некоторое время возвращались те, кого они сменяли на постах. Разумно, правильно. Всех в лагере посмотреть и посчитать было невозможно, но на мой взгляд, всего тут было вряд ли намного больше двадцати человек. Немного, но все при оружии.