Путь в тысячу пиал - Дарья Урбанская Страница 27

Наверху раздавался грохот ударов и треск ломаемого дерева. Похоже, из-за невозможности добраться до людей ракшасы впали в ярость и громили жилище Ринчена.

Время шло, а возня в доме не прекращалась: то все ненадолго стихало, то снова что-то падало, билось, трещало. Изредка доносились истошные крики животных, но жители деревни могли им помочь лишь полными отчаяния молитвами. Много позже молитвы сменились тихими переговорами. Кто-то из жителей, как и Лхамо, погрузился в тревожную дрему. Кто-то продолжал шевелить губами, безмолвно прося защиты у благих тэнгри.

Дава сидел на камне у самого выхода из пещеры, перегороженного массивной дверью, он выпрямился, хрустнув костями затекшей спины. На его лице разлилась непривычная бледность, но руками он крепко сжимал топор.

– Не понимаю, – бросил он. – Почему они до сих пор не уходят? Уже, наверное, целый лунный день прошел. Эти твари никогда не задерживаются на одном месте, не получив поживы. И почему вообще напали? Младенцев у нас нет…

Цэрин удивленно поднял брови и оглянулся на Тхори. Она сидела на подстилке, облокотившись на каменную стену и, бездумно уставившись перед собой, покачивала новорожденного сына.

– Как же нет? Вот же ребенок…

– Не то, – отмахнулся Дава. – Этот – бездушный. Пустой сосуд. Такие ракшасов не привлекают. Им душа надобна, уж не ведаю, зачем.

– Из каких же темных подземелий ты выбрался, что не знаешь? – изумился Чунта, второй муж Пассанг.

Цэрин лишь развел руками, но не успел ничего ответить, как в разговор вступила сама Пассанг:

– Из бездны самой Ундзэн выполз, не иначе, – прошипела она. – Чужак, он чужак и есть. Это верно за ним и пришли ракшасы. Почуяли своего!

Цэрин недобро прищурился, глядя на Пассанг, но та лишь вскинула подбородок.

«Неужели до сих пор злится?»

Бяньба, подруга Пассанг, подхватила:

– Почуяли своего! Ты еще скажи, что Цэрин под штанами девичество скрывает, да не пустует его утроба.

Цэрин недобро покосился на Бяньбу. Если что он и скрывал в штанах, то только свой жемчужный талисман.

– Лама-лекарь Намхабал как-то сказывал, что ракшасы могут почувствовать нерожденного, помнишь, Цзяньян? – не унималась та. – Эй, Цзяньян?!

Но третий муж Пассанг не отреагировал на подначку. Он сверлил глазами свою жену, пока наконец не произнес:

– А скажи-ка, Пассанг, когда у тебя последняя лунная кровь была?

– Нашел время, Цзянь, – укорила она, отводя взгляд.

– Ты всегда раньше брала у меня снадобье, облегчающее женскую боль. Но давно этого не делала…

– Что! Ты понесла?! – взревел Дава и почему-то развернулся к Цэрину.

– Хорошая же новость. Да? – неуверенно произнес Цэрин, не понимая направленного на него гнева. И добавил: – Поздравляю?

– Поздравляю?! Да Пассанг столько времени не могла ребенка зачать. Ты! Ты!

– А что я-то? – недоуменно вскинул брови Цэрин.

Дава зарычал, как ракшасы наверху, и, воздев топор, пошел на Цэрина.

– Да нет же, – завизжала Пассанг, повиснув на руке Давы. – От кого-то из вас, дурни, ребенок! Чужак ни при чем, ни при чем! Благие тэнгри ведают, я с ним не была!

В пещере повисло молчание. Казалось, что все затаили дыхание. Время замерло.

– Ну что же, славно, славно… – Густую тишину разрезал по-старчески дребезжащий голос ламы-лекаря. – Теперь, стало быть, ясно, за кем явились ракшасы. Если учуяли, то не уйдут. Зубами будут скалу грызть, но не отступятся.

– И что же ты предлагаешь, уважаемый кушог Намхабал? – напряженно уточнил Чунта.

– Дело ясное. Надо ради блага прочих девицу беременную выдать чудовищам, или все тут сгинем.

– Ох! – выдохнула Бяньба и испуганно прижала ладони ко рту.

– Нет… – Пассанг упала на пол и, сжавшись в комок, зарыдала от ужаса.

Глава 17. Джэу

Наказания за большинство преступлений в Тхибате – штрафы да битье палками. Иногда преступнику могут сковать ноги цепями и вынудить ходить в таком виде по улицам в назидание. Это не относится к смертоубийцам – их спускают на канате в «каменные мешки», выдолбленные в скале вертикальные ниши в два-три человеческих роста. Как правило, это путь в один конец. Хоть жизнь священна, и ее насильственное прерывание заслуживает равнозначной кары, но это не касается ситуации, когда преступники угасают сами по себе от голода и жажды.

«Записки чужеземца», Вэй Юа́нь, ученый и посол Ла́о при дворе правителя Тхибата

Джэу упала на брусчатку, споткнувшись о выпирающий камень, когда в очередной раз оглянулась. Ладони и локти засаднило, но она тут же вскочила и побежала дальше. Но сколько бы она не петляла по улочкам Икхо, все равно ей чудились торопливые шаги позади. Тревога рвалась изнутри, колола в боку и срывалась с губ сиплым дыханием.

Еще в гомпа она решила, куда направится в надежде укрыться, хотя бы временно – в тассам, где остановились торговцы из Лао. Там ее не должны искать. Нужно лишь переждать всю суматоху, а когда наступит самый темный лунный день – украдкой вернуться в монастырь и забрать из тайника на скале все свои накопления.

Но когда, наконец, показался тассам, Джэу осознала, что вместо кисло-сладкого аромата, что обычно окружал лаосцев, вокруг пахло гарью. Вверх над крышей гостевого дома вздымался столб черного дыма, отовсюду раздавались яростные крики, споры, жалобные всхлипывания и мольбы…

Джэу притаилась за углом ближайшего дома. Со своего места ей хорошо было видно, как гарпен Норбу, которому она недавно передала четки настоятеля Бермиага, стоял перед горящим зданием и следил, как один из его воинов вытаскивает изнутри упирающегося толстого лаосца. Кажется, того звали Ким. А другой подручный гарпена тут же надел на его руку браслет с цепью. Ко второму концу цепи приковали Мэйлинь – молодую красавицу-жену Ю Ханга. Свободной рукой она вцепилась в рукав Норбу:

– Пожалуйста! Мы не в чем не виноваты!

– Разберемся, – ответил гарпен, стряхивая ее руку с таким отвращением на лице, будто та была скользкой змеей-куфией. – Отвести их в каменный мешок.

«В мешок?! За что?»

– Да, гарпен.

– Это какая-то ошибка! – воскликнул Ким. – Вы не смеете…

Полыхающая крыша тассама с грохотом обвалилась с одного бока.

– Ю!!! – отчаянно воскликнула Мэйлинь и дернулась в сторону горящего дома. Но ей не позволили – потянули за цепь, уводя прочь.

«Он остался там?»

Скованные лаосцы скрылись в клубах чадящего дыма. А Джэу, не раздумывая более, бросилась в тассам. Она отняла жизнь Намгана, но если спасет Ю, то