Кнут и пряник - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 27

не смогла проглотить унижения, когда попытка принудить его к кабальному обязательству при помощи клятвы на крови банально провалилась. После этого их проблемы только множились. Один за другим рушились торговые пути… Союзники отворачивались… А слухи о потенциальной слабости просто разъедали репутацию. Для Хван До Ина во всём был виноват один человек – тот самый молодой парень, что сейчас летел впереди, будто из последних сил. И этот злобный старик, похоже, уже решил, что звёзды наконец сошлись в его пользу.

Андрей же, всё также не сбавляя скорости, пересёк границу ущелья. И в тот же миг воздух впереди зазвенел. Туман разорвала гигантская тень, это промелькнуло извивающееся тело разъярённой Цзяолин, блеск чешуи которой походил на переплетение золота и лунного света. Её глаза вспыхнули, словно два раскалённых солнца, а пасть приоткрылась, выпуская раскаты грома.

В следующее мгновение небо обрушилось. Сотни молний сплелись в сплошную сеть, ударившую в скопившихся за Андреем преследователей. Камни из утёсов, словно откликнувшись на зов дракона, сорвались вниз, создавая смертоносный дождь. Воздух заполнил визг – не от страха, а от осознания, что выхода нет.

Хван До Ин едва успел поднять свой меч, прикрываясь щитом духовной энергии, когда поток силы ударил в него. Его фигура дрогнула, шаг назад – ещё один, и только чудом он не оказался сбитым с воздуха. Но теперь в его глазах, наряду с ненавистью, появилось то, что он ненавидел больше всего – сомнение.

Андрей, даже не оборачиваясь, чувствовал каждое мгновение этой сцены. Чувствовал то, как охотники превращаются в загнанных зверей. И он знал то, что сейчас начнётся настоящая расплата.

Цзяолин не просто появилась из облаков. Она буквально смертоносным вихрем вырвалась в мир, словно воплощение древнего гнева. Её тело, длиной с целый квартал, извивалось в воздухе, при каждом повороте разрывая туман на клочья и оставляя за собой вспышки электрических разрядов. Каждая чешуйка – как идеально отточенный клинок… Каждый взмах крыльев – как удар урагана, способный вырвать деревья с корнем…

Она рванулась вниз, врезаясь прямо в центр скопления врагов, и даже земля под ними взорвалась. Порыв ветра отбросил нескольких культиваторов в сторону, ломая им кости ещё до того, как они ударились о камни. Молнии, сплетённые в плотные жгуты, хлестали по врагам, разрывая их защиту, обугливая плоть, обнажая кости. Крики слились в единый, отчаянный вой. Их ауры вспыхивали и гасли одна за другой.

Андрей завис чуть выше, словно холодный, отрешённый наблюдатель. В его глазах не было жалости – только холодная, безмолвная оценка. Он видел, как Хван До Ин, закусив губу до крови, отчаянно пытался прорваться сквозь бурю молний, укрываясь под куполом из духовной энергии. Его щит гудел, трещал, покрывался сеткой трещин. Старик двигался, как зверь в ловушке. Каждое его движение было резким, но лишённым уверенности.

– Держать строй! – Заорал кто-то из старших культиваторов, но его голос утонул в рёве грома. Цзяолин смела их, как приливная волна сметает песчаные фигуры. Её когти пронзали щиты, словно они были сделаны из бумаги, а хвост одним взмахом ломал десятки костей.

Некоторые пытались подняться выше в воздух, но драконесса перехватывала их на лету, сбивая вниз или сжигая в клубах бело-голубого пламени, что вырывалось из её пасти. Это было не просто пламя – каждая капля его была насыщена разъедающей духовную энергию силой.

Андрей тем временем едва заметно двигал рукой, направляя ход боя. Его взгляд цеплял тех, кто мог бы доставить проблемы, и каждый такой противник через мгновение оказывался в эпицентре удара Цзяолин. Они не понимали, что их рассекают не только когти дракона, но и хладнокровный расчёт их жертвы.

Тело одного из культиваторов, с пробитой грудью, рухнуло на камни прямо перед Хван До Ином, оставив на камнях алую лужу. Старейшина даже не посмотрел на него. Ведь сейчас его разъярённый взгляд был прикован к Андрею. И в этом взгляде уже не было жадности охотника, преследующего ослабленную жертву. Теперь там был только страх… И ненависть, что стала в разы глубже.

Всё это время Андрей продолжал изображать усталость – лёгкая дрожь в крыльях, медленные движения, чуть наклонённая вперёд фигура. Для тех, кто смотрел снизу, он выглядел как культиватор, которому едва хватает сил держаться в воздухе. Но это была лишь приманка.

А внизу уже формировался новый виток бойни. Цзяолин смыкала кольцо вокруг уцелевших, а молнии сгущались, становясь почти осязаемыми – как живые, они извивались в воздухе, готовые сорваться в последний, смертельный удар.

Андрей парил всё выше, излучая слабость и утомление, но в душе оставался хладнокровным стратегом. Внизу, под развевающимся туманом, развернулась настоящая битва, где каждый миг мог стать последним.

Цзяолин, словно живой шторм, взмывала и пикировала, разрывая строй врагов. Её чешуя мерцала холодным светом, отражая молнии, которые сгустились в её пасти и метались клубами, обжигая всё, до чего доходили. Когти её рвали духовные щиты, словно бумагу, рассекая защитные ауры культиваторов, превращая их в легкую добычу. Хвост дракона, вращаясь с яростной силой, сбивал с ног и ломал кости.

Сквозь грохот и вспышки молний Андрей наблюдал, как Хван До Ин, глава секты Пяти Пиков Бессмертных, с лицом, искажённым смесью гнева и страха, изо всех сил пытается прорваться сквозь стену молний. Его духовный щит трещал, всё больше покрываясь паутиной трещин, а каждое движение казалось отчаянной попыткой удержаться на ногах. Падающие тела его соратников лишь усиливали его отчаяние.

Дракон продолжал смыкать кольцо, молнии становились всё плотнее, словно живые змеи, которые извивались в воздухе и готовились к смертельной схватке. Андрей же сохранял вид усталого бойца, чтобы враги поверили в его уязвимость.

В тот момент, когда старейшина Хван До Ин попытался скрыться из поля зрения, Андрей мягко кивнул – знак для Цзяолин. Мгновенно драконесса изменила курс и устремилась вслед, её глаза горели решимостью, а дыхание уже наполняло воздух пылающими раскатами.

Великий старейшина не успел сделать и несколько шагов, как мощный удар хвоста сбил его на землю с меча-артефакта, а яростный поток молний обрушился, словно ярость небес, лишая его последних сил и возможности сопротивляться.

Вокруг раздавались крики и стоны умирающих, грохот обломков и запах палёной плоти. Андрей, взмывая выше, ощущал, как решающий момент наступил – каждый из преследователей превратился в добычу, а имя его и Цзяолин стало для врагов синонимом смерти и поражения.

Когда всё закончилось, Андрей и Цзяолин поднялись над местом боя, оставляя позади взрывную бурю огня и разрушения, что разнесла их врагов в прах и пепел. Туман всё