Четвертое уравнение - Александр Леонидович Пономарёв Страница 21

Пока Семченко убирал сигаретную пачку обратно в бардачок, Андрей сунул руку в карман куртки и вместе с полупрозрачной рыжей пластиковой коробочкой вытащил ту самую фотографию. «Странно, откуда она взялась? – подумал он, удивленно глядя на карточку, с которой ему улыбались два парня и девушка. – Я точно помню, что не брал ее. Наверное, в церкви отчим тайком подложил фотку в мой карман. Вот ведь хитрюга, заранее все просчитал. Ну погоди, дай только вернуться домой. Я тебе такой концерт устрою, мало не покажется. Ты мне за все ответишь. И за отца, и за мать, и за…»

– Кто такие?

Андрей сбился с мысли и вопросительно посмотрел на водителя.

– Кто такие, говорю? – повторил Анатолий, кивком показывая на фотографию.

– Друзья моего отца. То есть их дети, конечно же. Они герои моего будущего фильма. Хочу на конкретном примере показать сверстникам, что в жизни и сейчас есть место для подвига.

– Ишь ты, как загнул, – одобрительно хмыкнул Анатолий. – Ну, где твое обещанное драже?

Андрей высыпал в согнутую ковшиком водительскую ладонь две овальные конфетки. Закинул себе в рот парочку сильно пахнущих мятой белых пилюль, защелкнул крышку и убрал коробочку вместе с фотографией в карман куртки.

Остаток пути прошел в молчании. Водитель сосредоточенно посасывал конфетки. Ему недавно взбрела в голову интересная мысль, и он теперь сосредоточенно обдумывал ее. Андрей жадно глазел по сторонам. За зелеными шапками обильной растительности виднелись серые стены панельных многоэтажек. Пустые дома внимательно следили за тарахтящим по дороге внедорожником черными глазницами окон. Как будто знали, что один из сидящих внутри воняющей бензиновой гарью железной коробки недавно появился здесь необычным для этих мест образом.

Сквозь проплешину в стене густого кустарника на несколько секунд показалось отдельно стоящее одноэтажное здание. Судя по серым от пыли широченным окнам от фундамента до плоской крыши – магазин. Над входом в стеклянную коробку нависал, опираясь на квадратные колонны, массивный козырек. На одной из колонн кто-то намалевал черной краской человеческий силуэт. Андрей наткнулся взглядом на мастерски выполненный рисунок, почувствовал себя точно такой же непонятно как оказавшейся в мертвом городе тенью, вздрогнул и отвернулся от окна.

– Все, парень, приехали, – объявил Семченко, когда «УАЗ», противно скрипя тормозами, остановился вдали от огороженной бетонным забором ЧАЭС. Он взглядом показал на серую громаду Саркофага: – Я бы довез тебя до места, но, сам понимаешь, дела.

– Да ладно, и на том спасибо. Один я бы еще хрен знает сколько времени сюда добирался.

Семченко кивнул: правильно мыслишь.

– Ты найди меня, когда закончишь снимать кино о твоих героях нашего времени. Я тебя с ветерком до границы зоны отчуждения довезу и помогу пройти через КПП без лишних вопросов, – пообещал он и протянул Андрею повернутую кверху ладонь.

– Договорились. Только ты уж подготовься как следует. Третьего дубля не будет, – улыбнулся Андрей, прощаясь с водителем крепким рукопожатием. Выбрался из машины и зашагал по дороге к электростанции.

Несколько долгих мгновений Семченко провожал Андрея задумчивым взглядом. Вроде бы тот ничем не отличался от других людей, но в то же время было в нем что-то странное. Может быть, это связано с тем загадочным устройством? За всю жизнь Анатолий не встречал ничего подобного, а он повидал немало технических новинок на своем веку.

В последние годы в зону отчуждения частенько наведывались богатые иностранцы. По долгу службы Анатолий нередко встречал зарубежных гостей на КПП «Дитятки» и катал их на «уазике» по Припяти и прилегающей к заброшенному городу местности. Бывало, привозил особо любопытных и не скупящихся на щедрые чаевые гостей на кладбище техники для эффектных фотографий на фоне ржавых вертолетов и машин. Там-то и насмотрелся на всякую фото- и видеоаппаратуру, но такого чуда не видал.

– Надо брата предупредить. Он хоть и козлина, а все ж таки родная кровь, – пробормотал Семченко, развернул «уазик» и покатил в обратном направлении. Доехал до приземистого кирпичного здания с вывеской «КОМЕНДАТУРА» на выкрашенной в цвета украинского флага стене. Хотел было остановить машину неподалеку от входа, но передумал, завернул за угол и только тогда заглушил двигатель.

Борис Семченко недавно стал комендантом Припяти. До этого он долгое время ходил в замах у тогдашнего начальника города и не мечтал о повышении. Все изменилось в одночасье. Бывший хозяин Припяти не зря носил фамилию Наливайко. Он любил выпить и через пагубную привычку лишился не только жены, но и жизни. Первая давно ушла от него, а вторую он потерял на днях, захлебнувшись рвотой во сне. В Киеве решили сэкономить на выплате приличной по меркам Украины заработной платы и не стали заморачиваться поисками нового коменданта заброшенного города. Факсом послали приказ о назначении Семченко исполняющим обязанности градоначальника, без увеличения жалованья, и посчитали дело решенным.

– Ты что здесь делаешь? – удивился Борис, когда Анатолий открыл дверь и переступил через порог просторной комнаты с выходящими во двор окнами.

Братья не разговаривали с тех пор, как на Бориса нежданно-негаданно свалилась новая должность. И тому была особая причина. Еще при Наливайко по линии МАГАТЭ в Припять доставили парочку новеньких «субару». Прежний комендант распределить их не успел, и Анатолий почему-то вообразил, что один из двух внедорожников брательник по доброте душевной и на правах родной крови отдаст ему взамен ушатанного в хвост и гриву «уазика». Два дня он ходил в радостном предвкушении, но судьба оказалась к нему жестока. Борис передал обе машины энергетикам. Так было велено в телеграмме из Киева.

Анатолий ничего не знал о приказе из столицы и решил, что Борис специально так сделал. Он высказал брату все, что о нем думает. Когда тот попытался объяснить мотивы поступка, не стал ничего слушать и так хлопнул дверью, уходя из кабинета, что в окнах жалобно зазвенели стекла, а из стены, рядом с косяком, вывалился солидный кусок штукатурки.

Тяжело топая армейскими башмаками, Анатолий прошел к широкому письменному столу. Сел на дерматиновое сиденье скрипучего стула, положил руку на столешницу и чуть подался к Борису. Как будто в зеркало на себя посмотрел, настолько братья походили друг на друга, хоть и были погодками, а не близнецами.

– Я, это, типчика одного в Припяти встретил. Говорит, в одном автобусе с новой сменой ехал да по нужде раньше времени вышел.

– И ты поверил? – усмехнулся Борис.

– Ты выслушай сначала, потом скалиться будешь, – хмуро огрызнулся Анатолий и снова почувствовал, как где-то глубоко в душе ожил червячок обиды на брата и принялся глодать его изнутри. Семченко подумал было прервать так и не начавшийся толком разговор,