Четвертое уравнение - Александр Леонидович Пономарёв Страница 20

Анатолий, прикуривая сигарету, отвлекся от дороги, машинально глянул в сторону за мгновение до того, как его дребезжащий стеклами и лязгающий железом автомобиль скрылся за стеной густого кустарника. Прошло несколько секунд, прежде чем до него дошло, что он видел постороннего на пустынных улицах Припяти.

«УАЗ» визгливо заскрипел тормозами. Семченко выжал педаль сцепления, с хрустом врубил задний ход. Подвывая коробкой и недовольно фыркая двигателем, помятый жизнью и тяжелой службой внедорожник вкатился обратно на перекресток. Чужак стоял на том же месте, где патрульный впервые его заметил. Семченко переключил передачу, с усилием вывернул руль и поехал по направлению к незнакомцу.

Андрей едва не закричал от радости, когда снова увидел потрепанный автомобиль. Он приветливо помахал рукой и зашагал навстречу машине, обходя островки рыжего мха и растущие из трещин в асфальте тонюсенькие веточки молодой поросли.

Начальство не зря ставило Анатолия в пример другим патрульным. Он никогда не действовал нахрапом и не пытался показать нарушителям порядка, кто тут хозяин. Наоборот, умело втираясь в доверие, исподволь узнавал интересующие его сведения и только потом применял силу. Вот и сейчас он остановил машину, подождал, когда незнакомец подойдет ближе, и высунул вихрастую голову в открытое окно:

– Здорово, приятель! Ты откуда такой красивый здесь нарисовался?

– Да я это… – Андрей почесал в затылке, придумывая что-нибудь правдоподобное.

– Из новой смены, что ли?

– Типа того.

– Так автобус с твоими полчаса назад подле электростанции остановился, – хитровато улыбнулся Анатолий и подмигнул. – По спискам проверили, все спецы на месте.

Андрей почувствовал, как по всему телу из области желудка растекся колющий холодок. Сердце пропустило удар и бешено заколотилось под горлом. Он понял, что попал впросак, но тоже растянул губы в улыбке:

– А где ж им еще быть? Для того они сюда и приехали, чтобы на станции работать. А у меня иная цель. Я блогер… – Андрей заметил недоумение во взгляде водителя и пояснил: – Ну это вроде как журналист, если по-нашенски. Вот, хочу сделать документальный фильм о тех, кто здесь работает. Люди должны знать в лицо героев нашего времени.

– Вон оно как. А из автобуса чего раньше времени вышел? Красоты местные поснимать?

– Не совсем. – Андрей снова улыбнулся. На этот раз застенчиво. – По-маленькому приперло. Не мог же я перед людьми, у которых потом интервью брать буду, опозориться, вот и попросил водилу высадить меня пораньше. Ну и материал о Припяти намеревался поснимать, это ты верно подметил. Меня, кстати, Андреем кличут.

– Анатолий. – Семченко высунул мосластую руку в окно и одобрительно крякнул, когда ладонь стиснули сильные пальцы. – Ну, садись, что ль, в машину, журналист. Или ты до станции пехом добираться хочешь?

– Не-не-не, я лучше с тобой.

Андрей обошел тарахтящий мотором «уазик» спереди, уселся на пассажирское сиденье рядом с водителем и громко, от души, хлопнул дверью. Семченко поддал газу, в два захода развернул неповоротливый внедорожник и покатил в обратном направлении по дороге, больше похожей на широкую просеку в лесу.

– Слышь, Андрюха, я вот чего не пойму. Ты, говоришь, приехал у людей интервью брать, кино о Припяти снимать собираешься. А камера твоя где? В автобусе осталась? – поинтересовался Анатолий, не отрывая взгляд от разбитого асфальта и ворочая рулем то вправо, то влево. Внедорожник послушно рыскал по дороге, объезжая особо глубокие трещины, выбоины и молодые деревца.

– Почему? – Андрей вытащил смартфон из кармана: – Тут и фотоаппарат, и видеокамера, и диктофон. Новейшее слово в мобильной журналистике. Много места не занимает и всегда при мне. – Анатолий недоверчиво покосился на плоский прямоугольник в руке пассажира. – Не веришь? Ну тогда скажи что-нибудь, сам во всем убедишься.

– А что сказать?

– Да что угодно. Хоть стихи читай, хоть песню пой, хоть о себе или о работе своей рассказывай. Без разницы. Ща, погоди, камеру включу.

Андрей активировал смартфон, коснулся кончиком пальца иконки нужного приложения и кивнул: давай, мол, не стесняйся. Анатолий откашлялся в кулак, зачем-то помассировал шею с сильно выступающим вперед угловатым кадыком и запел, безбожно фальшивя и растягивая гласные в последнем слове каждой песенной строчки:

Слабый огонек горит в ночи,

Голуби летят, кричат грачи.

И цветут цветы,

И растет береза.

Я иду с тобой гулять,

Обниматься и целовать[2]…

– Стоп! Снято! – выкрикнул Андрей, не в силах больше терпеть издевательство над своими ушами.

– Как?! Уже?! – Семченко расстроенно захлопал куцыми ресницами. – А я только начал. Это, кстати, моя любимая песня. Сам написал, – гордо объявил он и посмотрел на пассажира, пытаясь понять, какой эффект произвели его слова.

Андрей нашел в себе силы одобрительно улыбнуться и показал большой палец:

– Круто! Готов взглянуть на себя со стороны?

Анатолий кивнул. Воронцов запустил воспроизведение записи и повернул смартфон экраном к водителю. В ровный шум мотора и громыхание подвески ворвались похожие на кошачьи вопли гнусавые завывания. Семченко поморщился и смущенно кашлянул.

– Какой-то голос у меня сегодня не такой. Обычно я лучше эту песню исполняю.

– Потом как-нибудь споешь ее полностью, а я запишу, если место останется. – Воронцов сокрушенно вздохнул, потрясая зажатым в руке устройством: – Всем хороша вещица, да только вот памяти в ней маловато.

На самом деле проблем с оперативкой у смартфона не было. Это он специально сказал, чтобы у водителя не возникло желания заново терзать чужой слух противным вытьем.

– Ну дык, куда без ложки дегтя в бочке меду. А это кто такую штуковину придумал? Японцы? – Андрей не успел и рта открыть, как Семченко ответил на свой же вопрос: – Ну конечно они. Во всем мире никто, кроме них, так в электронике не шарит. Далеко япошки в этом деле ускакали. Я ваще считаю, они давно уж в двадцать третьем веке живут, пока все остальное человечество только-только в двадцать первый шагнуло. Согласен?

– Угу. – Андрей не горел желанием разубеждать разговорчивого водителя. Охота ему так думать, ну и пусть. Лишь бы не приставал с расспросами.

– Курить будешь? – предложил Семченко, вынимая из бардачка помятую пачку сигарет.

Андрей помотал головой:

– Нет, спасибо, я бросил.

– Это хорошо, а я вот никак не могу. Столько раз пытался, один черт, через день-другой срываюсь.

– А я на мятные драже перешел. Очень хорошо помогает. Я с их помощью быстро отучился курить. Хочешь попробовать?

– Хочу. Вдруг и у меня получится, а то, понимаешь, сердечко