Тень богов - Джон Гвинн Страница 21

Орка покачала головой.

– Ты для меня загадка, Торкель Ульфссон, таинственный, словно рунная магия. Как так получилось, что мы сталкивались с одними и теми же ужасами, сражались в одних и тех же битвах… Совершали кошмарные вещи… И все же… – она вздохнула. – Я совсем не чувствую себя молодым конем, под копытами которого расстилаются зеленые луга. Как ты можешь быть таким сильным, а я – такой слабой?

– Слабой? Ты что, женщина, луной тронута? Я бы не решился соревноваться с тобой даже в силе рук, не говоря уже о полноценном поединке.

– Я говорю не о физической силе или умении владеть клинком. Я говорю о силе вот здесь, – она сильно ударила себя по голове, чувствуя, как внутри разгорается гнев. Почему она не может просто уйти на покой, разорвать те веревки, что связывают ее с призраками прошлого?

Торкель вздохнул, и она увидела отблеск заботы в его глазах.

– Я делаю этот выбор каждый день, – сказал он, и улыбка сползла с его лица. – Я думаю о том, что имею сейчас. О том, что вижу перед собой. О тебе. О Бреке. И вы заставляете мое сердце биться, а голову – кружиться. Тогда не остается времени для размышлений о прошлом.

Она внимательно посмотрела на мужа: кривой нос, сломанный так много раз, темные добрые глаза с глубокими морщинами вокруг. Наклонившись, она обхватила его за шею, притянула к себе и крепко поцеловала.

Когда она разжала объятия, Торкель снова улыбался.

– Как же я люблю тебя, – выдохнул он. – И нашего сына.

Он посмотрел на Бреку: там, куда пришелся удар Орки, багровел синяк.

– Сегодня он получил урок.

– Неужели? – спросила Орка, глядя на Бреку. Он как раз тащил тележку за веревку к ручью, потом взял миску и присел на корточки рядом со скалой, под которой жил Сперт. Голова, обтянутая серой кожей, поднялась над водой, ручной монстр обиженно посмотрел на мальчика.

– Ты опоздал. Сперт умирает с голоду, – проворчал он.

– Тогда держи, – сказал Брека, опуская миску на камень у ручья. – Лучше поесть, пока ты не упал и не умер.

Многоногая тварь выползла из воды, сочленения ее тела поблескивали на солнце. Потом Сперт замер, поднял голову и принюхался, шипастые усики задрожали.

– Везен, – прошипел он, и вдруг его пасть словно выросла: клочья кожи завернулись вокруг удлинившихся челюстей, которые широко раскрылись, обнажив ряды острых гладких зубов. Он зашипел снова, и из горла его вырвался черный пар, повисший в воздухе облаком.

– НЕТ, – сказал Брека, подняв руку. – Это всего лишь Весли.

Он указал на раненого теннура на тележке. Она смотрела на Сперта, испуганно поджав губы, и выглядела угрожающе, словно загнанная в угол лисица. Черный дым, вытекающий изо рта Сперта, перестал клубиться и просто завис темной дымкой.

– Она ранена и изгнана из стаи. Она одинока, так же, как и ты.

– Не доверяй везен, – пробормотал Сперт.

В ответ Брека рассмеялся:

– Ты тоже везен.

– Ха, – хмыкнул Сперт. – Теннуры хитры, им нельзя доверять. Они украдут твои зубы.

Одна из многочисленных ног Сперта поднялась для того, чтобы погладить клыки.

– Сперту нравятся его зубы.

Теннур закопошилась в повозке, одеяло сползло, и стали видны бинты, которыми Брека перетянул раны Весли.

– Весли быть правдивой, – сказала она: голос походил на шепот и шелест ветра в листве. – Весли присягнуть Спертусу и Мальчику-Человеку. – Она перевела взгляд со Сперта на Бреку. – Весли клянется быть друг Спертусу и Мальчику-Человеку. А у друзей не воруют зубы.

Сперт уставился на Весли, на его слишком маленькое стариковское лицо легла тень задумчивости, в углах губ залегли складки.

– Тогда клянись кровью. Она связывает.

Весли снова перевела взгляд с одного собеседника на другого. Потом пожала плечами, взмахнула крыльями, приложила когтистый палец к ладони и медленно провела им по коже. Выступила кровь. Теннур сжала кулак, и кровь закапала на землю.

– Весли клянется быть верна и честна с Мальчиком-Человеком Брекой и его страж Спертус. Весли клянется в этом вся своя кровь.

Спертус посмотрел на нее, затем его тело тоже вздрогнуло, словно чудище пожало плечами. Он сделал глубокий вдох, втягивая обратно черный туман, что висел в воздухе. Потом опустил голову в миску и стал есть кашу, перемешанную с кровью и слюной Орки. Ведь именно она его поймала и привязала к себе много лет назад. Раздалось громкое, продолжительное чавканье и причмокивание.

– Кажется, у него появился новый питомец для игр. Как будто Сперта не хватало, – сказала Орка, нахмурив брови.

– Этот злобный маленький ублюдок не питомец, – ответил Торкель. – Но Сперт хорошо справляется с работой. А этот теннур… теперь она будет навсегда привязана к Бреке. Если она выживет, то у нее перед нашим сыном долг крови. Думаю, теперь он в безопасности. К тому же везены живут долго и умеют быть хорошими друзьями. Разве это не повод расслабиться: теперь у Бреки будет теннур, которая присмотрит за ним, когда мы станем пищей для червей. – Торкель улыбнулся и погладил Орку по плечу.

– Вряд ли ты будешь так же улыбаться, когда проснешься и обнаружишь, что эта гадость вытащила все зубы из твоих десен.

Торкель моргнул и поднес руку ко рту.

– Думаешь, она осмелится?

Орка убрала кинжал в ножны и встала.

– То, о чем ты раньше говорил… Ну, по поводу того, чтобы сделать Бреке братца или сестру… – Она протянула руку Торкелю, и он улыбнулся. – Нам стоит поспешить. Твоя улыбка перестанет очаровывать меня, когда во рту останутся только красные десны, а все зубы окажутся в животе у Весли.

Торкель взял жену за руку, поднялся на ноги, и они вошли в дом.

Тут по всей ферме разнеслись звуки. Лошадиный храп, звяканье сбруи и ровный стук копыт.

– Брека, забери свою новую подругу в дом, – крикнула Орка, шагнув к стойке с оружием, и потянулась к копью. А потом вернулась на крыльцо и, стоя на верхней ступени, прислушивалась… пока Торкель также не вышел наружу. Он вернулся, сжимая в руках топор с длинной рукоятью: древко было высотой с самого Торкеля, а лезвие – резко стесанное и очень острое. Орка уставилась на него, и в голове ее тут же родился отзвук пронзительного крика, а потом она увидела силуэт воина среди языков пламени. Он размахивал длинным топором, с которого капала кровь. Орка почувствовала, как кожа покрывается испариной, а потом посмотрела на лицо Торкеля и увидела, что он стал похож на атакующую акулу – лицо его было слишком спокойным, а в глазах – смерть.

Торкель посмотрел на жену и ответил на незаданный вопрос:

– В наших землях появились похитители детей. Но они не отнимут у меня сына.

Орка лишь кивнула в ответ. Потом потрясла головой и запустила этим движением волну мускульной дрожи по всему телу, словно стряхивая воспоминания – так, как лошадь стряхивает со шкуры надоедливых мух.

Вместе с Торкелем они направились к воротам, а Брека тем временем подхватил теннура на руки и, взбежав по ступеням,