Шутки богов. Поспешное решение - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 20

– Я должен узнать, что это… Даже если это – открытая опасность. Лучше уж знать хоть что-то, чем снова идти в пустоту. – Андрей крепче перехватил узел с находками на поясе, поправил ворот рубахи и медленно, всё так же двигаясь вдоль берега ручья, начал спуск к озеру, словно ручей привёл его туда, где начинается не конец пути… А совсем новая его глава. Но Андрей не стал сразу спускаться к озеру. А остановился на небольшом уступе, с которого открывался наилучший обзор долины, и снова начал внимательно вглядываться в ту часть берега, где он заметил странное строение.

Туман чуть колебался над гладью воды, но солнечные лучи постепенно его разгоняли, и картина становилась всё яснее. Строение действительно было необычным. Оно стояло на естественной каменной террасе, что поднималась из земли подобно пьедесталу. Форма крыши сразу же выдала в нём отпечаток Востока – Андрей когда-то видел похожие здания в фильмах о древней Корее или Японии, и теперь перед ним как будто ожила одна из этих картинок. Крыша была изогнута вверх по углам, напоминая крылья журавля в полёте. Каждый угол венчала миниатюрная фигурка зверя, выточенная, похоже, из тёмного обсидиана или дерева, заполированного до зеркального блеска. Крыша была покрыта тонкой, но чёткой черепицей, уложенной рядами, в которых угадывалась почти музыкальная ритмика. Материал крыши, казалось, впитывал солнечный свет, не отражая его, а преобразуя в лёгкое внутреннее свечение. Поддерживали крышу резные деревянные столбы, по цвету напоминавшие старый палисандр.

Но несмотря на явный возраст, дерево выглядело живым, будто его специально пропитывали чем-то, что не даёт ему умереть. На каждом из столбов были вырезаны узоры – витиеватые, идущие в спираль, но в них угадывались формы птиц, облаков и волн. Особенно завораживала балка под крышей, на которой красовался старинный, почти вытертый временем, но всё ещё ясный символ, похожий на слог хангыль, корейской письменности.

Пагода. Древняя. И возможно даже забытая. И в то же время… Достаточно ухоженная. Это место точно не было заброшено. И именно в тот момент, когда он внимательно рассматривал детали резных балок, его взгляд уловил движение. В правой части площадки перед пагодой, возле высокого камня, поросшего мхом, стояла фигура. И это был… Человек… Старик… Он стоял спокойно, опираясь на длинный деревянный посох, и, казалось, вдыхал воздух этой долины, словно сам был её частью. Его фигура была слегка сгорблена, но не изнемождённая, а скорее исполненная возраста и достоинства. Его длинная седая борода достигала груди, тонкая, ухоженная, но нисколько не нарочитая. На голове – тёмно-серая повязка, возможно даже завязанная традиционным способом, прижимающая длинные седые волосы, собранные в простой хвост. Его одежда была очень проста. Ткань грубая, возможно, льняная или хлопковая, выцветшая от солнца и времени, но чистая и аккуратная. Длинная туника цвета сухой травы, подпоясанная простой верёвкой. Рукава широкие, свободные, а края слегка распустились, словно их не чинили десятилетиями. Под туникой можно было разглядеть узкие штаны, заправленные в соломенные сандалии, обмотанные бечёвкой вокруг голени. На шее у него висел небольшой мешочек на тонком шнурке, а на запястье – чётки, тёмные, гладкие, с блеском от бесконечного прикосновения пальцев.

Но больше всего Андрея потрясли его глаза. Даже с такого расстояния, несмотря на дрожь воздуха над землёй, он почувствовал одно… Сейчас этот старик смотрел прямо на него. Не угрожающе. Не вызывающе. Скорее – с любопытством и тихим, почти добрым ожиданием. Как учитель, который знает, что ученик заблудился… Но всё равно нашёл дорогу в нужный класс. Андрей не знал, кто это. И не знал того, что это место вообще может означать. Но всё в нём, от разума до нутра, сейчас подсказывало парню одно. Это не просто старик. И он точно знает, где и как именно Андрей      оказался. И, возможно, даже то, зачем он здесь.

Сейчас ему казалось, что вся эта долина дышала тишиной. Вода озера играла бликами. И пагода звала – без звука, но неумолимо. Андрей крепче сжал свой узелок с находками, выдохнул и… Сделал первый шаг к тому, что должно было произойти. Он медленно начал спускаться с уступа, стараясь держать равновесие на каменистом склоне. Тропа, если её вообще можно было так назвать, вилась между крупными валунами и зарослями кустарника, усыпанного мелкими красными ягодами. Под ногами хрустела галька, но всё вокруг оставалось по-прежнему безмолвным, словно сама природа затаила дыхание, наблюдая за каждым его шагом. На плече парня сейчас болтался самодельный узелок, завязанный на тёмной полосе ткани, в котором лежали его странные находки – чешуя, янтарный камень, кусок окаменевшего дерева. Он чувствовал их вес. Они будто прижимали его к земле, не давая забыть, в какой странный, невозможный мир он попал.

А впереди, всё так же неподвижно, стоял старик. Он не делал ни шагу навстречу. Даже не сдвинулся. Лишь слегка поворачивал голову, отслеживая каждое движение Андрея, словно ветер в высокогорье, изучающий направление, прежде чем ударить.

И тем не менее, ни в его взгляде, ни в осанке, ни в лёгком покачивании длинной бороды не было и тени тревоги. Он знал, что Андрей придёт. Не надеялся. Не предполагал. А точно знал.

Андрей почувствовал, как волна холодной дрожи прошла по позвоночнику. Но не от страха. Скорее – от предчувствия чего-то важного, как перед встречей с тем, кто скажет именно те слова, которые могут изменить всю твою жизнь. Он приблизился достаточно, чтобы разглядеть лицо старика. Высокие скулы, глубокие складки на щеках, кожа, обожжённая солнцем и выточенная ветром. Глаза…Тёмные, как обсидиан, и в то же время – бездонные, как горное озеро. В них не было ни настороженности, ни доброжелательности. Там было молчаливое признание факта… Ты здесь. И я это принимаю.

Старик слегка склонил голову. Не как слуга – скорее, как вежливый хозяин, приветствующий неожиданного, но явно не случайного гостя.

– Ты пришёл… – Произнёс он наконец, его голос был хрипловат и сух, как шелест старых страниц. – Значит, то, что должно было начаться, уже началось.

Андрей едва не споткнулся, услышав чистую, понятную речь, будто не в горах заброшенного мира стоял, а в родной библиотеке, разговаривая с преподавателем философии.

– Я… я не знаю, где я… – Глухо выдохнул он, чувствуя, как в этот момент его лёгкие почему-то не слушаются.

– И