По праву сильного - Дмитрий Лифановский Страница 16

— Все Пограничье, — задумчиво протянул Ингвар.

— Не только. Новгородское братство раскололось. Старши́на во главе с Мурманом постановили распустить южную Гильдию и низложить Ворона, за попрание традиций вольного общества. В ответ вольные из низовых ватаг, а это боевое большинство, ходящее в аномалию, выразили старши́не недоверие, поддержав Рагнара. Ушкуйники готовы вцепиться друг другу в глотки.

— Как ты это допустил⁈ И почему не доложил раньше⁈ — атмосфера в помещении начала давить, у Великого князя стала проявляться его медвежья сущность.

— Сейчас и докладываю, — спокойно пожал плечами Лобанов, товарища по детским играм он знал хорошо, и сейчас Ингвар не гневался, а скорее делал вид, — Сам узнал пару часов назад.

Юрий Мстиславович не чувствовал за собой вины. Доклад о распрях в братстве накануне посиделок принес Молчан. Глава «Ока» еще не успел его изучить досконально, но пользуясь оказией и неформальной обстановкой, решил поставить Ингвара в известность о не очень приятных новостях.

Хотя, что тут неприятного? Мурман со своими головорезами зарвался. Их надо было убирать еще когда вскрылись контрабандные дела, в которых замазалась Гильдия и Кракен. С Кракеном кардинально решил вопрос Раевский. Немного преждевременно. Бандита еще можно было поиграть. А вот с Мурманом рано или поздно пришлось бы что-то делать «Оку». И как повело бы себя братство в ответ на вмешательство в их дела не известно. Вольные горой стоят за свои привилегии. А тут охотники с ушкуйниками сами разберутся, а он, как глава Службы безопасности Великого Новгорода просто поспособствует, чтобы решение было на благо княжества.

— Завтра все подробней обскажешь, — успокоился Великий князь, — Какие предложения у тебя по Раевскому? Шуйские уже воду мутят, требуя вернуть им Вятку.

— Мутят воду младшие Шуйские. Глава рода все понимает. Они сами, без сопротивления, отдали город. А Федор его отбил с боем, Вятка принадлежит ему теперь по праву. У нас Шуйские могли что-то просить, если бы в освобождении участвовали твои войска. А так, это спор двух родов, ты тут можешь выступать только в роли арбитра. И закон на стороне боярина Раевского. Вернее, теперь уже ярла Рагнара.

— И? — Ингвар с интересом посмотрел на своего верного пса — большого специалиста по хитрым схемам и интригам. Вот и сейчас чувствовалось — Лобанов что-то затеял.

— Предлагаю оставить все как есть, ­– тонко улыбнулся глава «Ока», — Владимир Шуйский стар и болен, ему осталось не долго. А наследники давно поглядывают в сторону Империи и эребов…

— Думаешь, оттуда ветер дует? — мрачно перебил Юрия Мстиславовича Великий князь, и комнату опять затопила звериная мощь Лодброков.

— Не исключаю такую возможность. Но вряд ли. Скорее у юных оболтусов ретивое взыграло. Вот и пусть схлестнуться с Раевским. Предполагаю, их ждет большой сюрприз.

— У меня там дочь! — зло вмешался в разговор молчавший до сих пор Бежецкий.

— У меня тоже, — отрезал Лобанов, — И знаешь что? — Юрий пристально посмотрел на друга, — Я даже рад этому.

Брови Бежецкого удивленно взметнулись вверх. Великий князь одобрительно хекнул. А Лобанов пояснил свою мысль:

— Пойми, Слава. Нашим девочкам выпала возможность встать у истоков основания Великого рода. И они это давно поняли, в отличие от тебя. Но ты всегда был упертым, — Ингвар с Юрием усмехнулись, глядя на насупившегося Бежецкого, — А потом… Тебе не нужны внуки с Древней кровью?

— Это еще не доказано… — буркнул Ярослав.

— Аналитики дают вероятность больше семидесяти процентов.

— Все равно, — уперся Бежецкий, — Там уже сосватаны Наталья и эта эллинка.

— Балбес ты, Славка, — добродушно усмехнулся Ингвар, собственноручно разливая водку, — Прямой как рельса и такой же твердый. Наташка с Анастасией фактически навязаны парню. А твоя Рогнеда, судя по всем докладам Юркиной агентуры, уже почти жена.

— Почти, — не сдавался Ярослав, — Моя дочь греет постель какому-то проходимцу! К отцу вернуться отказалась! Самостоятельная чересчур стала! Выпорю! — все сильнее заводился князь, — А этого ярла самозваного убью!

Ингвар с Лобановым с усмешкой переглянулись. Друзья прекрасно знали, что такой злой и горячий с виду князь души не чает в своих дочурках и никогда не повышал на них даже голоса. Правда, дочери и не давали до некоторых пор такого повода. Но времена меняются, детишки растут. И вот уже суровый и жесткий как сталь князь Бежецкий до одури боится выпускать подросших кровиночек из семейного гнезда.

— И мне придется тебя казнить! — перебил бурлящий поток возмущения Великий князь. Бежецкий замер с выпученными красными от бешенства глазами и открытым ртом.

— С какого⁈ — с трудом выдавил он.

— С такого! — передразнил его Ингвар, — Не хотел сейчас говорить. Думал сообщить о награждении, когда Рогнеда с Федором будут в княжестве. Нападение на кавалеров «Молота Тора»! Или ты собираешься вызвать Раевского на дуэль? Очень не рекомендую тебе этого делать, — Великий князь покачал головой, — Не уверен, что даже я справлюсь с этим молодым человеком…

Ингвар вспомнил первую встречу с Федором, когда родовую силу, выражаясь образно, прижали к земле и отшлепали как нашкодившего котенка. О чем-то подобном говорил и Верховный жрец.

— Да и пороть героиню Великого княжества, согласись, так себе идея…

— Да ну вас! — буркнул Бежецкий. Но было видно, что князь остыл. Да и, признаться честно, сейчас Ярослава распирала гордость за дочь. Высшая боевая награда княжества — это очень серьезно! Знать бы еще за что. Он исподлобья посмотрел на друзей. — За что хоть? Задание она провалила, в плен попала.

— В плен сначала попала моя группа, — дернул щекой Лобанов, — А у опытного палача заговорят все, сам знаешь. Против Рогнеды и Волков играли «Орлы Зевса». У нее не было шансов.

— Уничтожу! — прошипел Бежецкий.

— Кого? «Орлов»? — покачал головой князь Юрий, — Так это уже сделал наш потенциальный зять со своей ученицей. Леонид погиб, остатки элиты отдыхают и дают показания на островах в лагере для военнопленных. Олег еще в предпоследний вылет в Пограничье их вывез в княжество. Что касается Лакапиных, то такого рода нет больше. Василий остался, но ему жить не долго, погостит у меня — и повесим. Еще бабы с ребятишками и горстка слуг. Но их уже начали рвать бывшие