Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая - Геннадий Борисович Марченко Страница 43

Стоило помянуть чёрта… Конечно, главврачи ЦРБ не чёрт, а скорее ангел, но это уж такая присказка. В общем, тем же вечером он дозвонился мне на домашний:

— Как отдохнули, коллега?

— Вашими молитвами, Пётр Евдокимович. А у вас как там дела?

— Ну как сказать, — вздохнул Кузнецов. — Благодаря вашей чудесной воде койко-день заметно снизился, пациенты довольны. Правда, немного уменьшилась лечебная эффективность «живой воды». Всё-таки не мешало бы повысить концентрацию. А во-вторых… Начальство проблем доставляет. Тут во Владимире узнали, как здорово лечиться в Собинке, и прикатил 1-й секретарь обкома с больными почками. Неделю полежал, почки реально вылечил, поблагодарил коллектив и уехал. После чего началось нашествие чиновников и прочих блатных. Короче, скорее всего у нас отберут новый корпус и туда будут госпитализировать чиновников и членов их семей районного и областного масштаба Владимирской области. А простые пациенты будут ютиться в старых корпусах. И что прикажете с этим делать?

— М-да, задачка, — протянул я. — Давайте я к вам в это воскресенье подъеду на своей машине, может, даже с женой, чего ей одной дома сидеть. Прокатимся, так сказать, по местам боевой славы. У вас, надеюсь, никаких особо планов нет на это воскресенье?

— Для вас, Арсений Ильич, — прочувственно сказал он, — я свободен всегда.

Рита не отказалась по старой памяти съездить в Собинку, так что вояж состоялся, если можно так выразиться, по обоюдному согласию. Встретил нас Кузнецов в своём рабочем кабинете как дорогих гостей. Сразу же был организован чай, и даже предложено по 100 граммов коньяка, но я был за рулём и вежливо отказался, да и Рита не стала пробовать спиртное. За чаепитием мы и перешли к деловой беседе.

— Предлагаю не пополнять колодец заряженной водой, — сразу огорошил я главврача.

— То есть?

— Через месяц-другой это будет обычная колодезная вода. Ещё немного поработает эффект плацебо, и чиновничья лавочка сама прикроется. А для нужд реанимации и особо тяжёлых случаев я заряжу несколько литров «живой» и «мертвой воды». Будете расходовать её дозированно, точно зная, что она помогает. Хотя, конечно, рак в последней стадии она вряд ли вылечит, но, быть может, продлит жизнь приговорённому пациенту.

— Пожалуй, идея годная, — после некоторого раздумья соглашается Кузнецов. — А когда сможете приступить к зарядке?

— Да хоть сейчас, у вас в кабинете.

Зря я, наверное, приехал на машине. Водичку-то я зарядил, причём два ведра, но после этой энергозатратное процедуры дюже сильно клонило в сон. А мне ещё предстояло вести машину в обратном направлении. И у Риты прав не было, так что пришлось остановиться на полпути, съехав на обочину, и прикорнуть на полчасика прямо в машине. Но ничего, к 11 часам вечера добрались, и я тут же, в полусонном состоянии приняв душ, даже не поужинав (хотя мы после сна на обочине перекусили в дорожном кафе), свалился в постель.

А в среду вечером позвонил Миронов. Сообщил, что Папанов после долгих размышлений и проблем со здоровьем созрел для встречи со мной. Мне нужно только назначить место и время. У Анатолия Дмитриевича сейчас съёмок нет, а в «Театре сатиры» пока появляется на сцене пару раз в месяц в спектакле «Бег». И вообще Миронов может дать домашний номер коллеги, чтобы я мог напрямую с ним договориться. На том и порешили, и минуту спустя я уже набирал Папанова.

— Анатолий Дмитриевич? Добрый вечер! Беспокоит знакомый Андрея Миронова — Арсений Коренев. Андрей мне только что звонил, сказал, что вы согласны со мной встретиться.

— А-а, да-да, мы с ним разговаривали на эту тему. Очень приятно с вами познакомиться, хотя пока и заочно, по телефону.

— Анатолий Дмитриевич, что вас прежде всего беспокоит?

— Да сердечко пошаливает, и…

Он запнулся, но я его подбодрил:

— Говорите, я врач, мне можно говорить всё, как священнику на исповеди.

— Ещё трофическая язва на ноге с войны, но я не знаю, что с этим можно делать. Доктора мне ещё тридцать лет назад сказали, что это на всю жизнь, просто посоветовали лишний раз её не беспокоить и периодически осматриваться у специалиста.

— Понятно… Как вам самом удобнее — у меня или у вас дома?

— Да мне, знаете ли, без разницы…

— Ну тогда чтобы вам лишний раз по городу не мотаться, давайте я к вам приеду. К примеру, завтра вечером?

— М-м-м, хорошо, давайте так. Записывайте адрес…

К дому №8 на Спиридоновке я подъехал, как и договаривались, в семь вечера. Фасад 13-этажного дома выглядел стандартным, а вот планировка внутри оказалась элитной. В просторном холле стояли большие кашпо с декоративными пальмами, плиточный пол сверкал чистотой, разве что консьержа не хватало.

На третий этаж я поднялся пешком, хотя руку изрядно оттягивала сумка с «живой» и «мёртвой водой». Дверь открыл сам Папанов, одетый в спортивный костюм. Чисто выбритый, улыбчивый, но с мешками под глазами, явно его старившими. Позади хозяина появилась миловидная женщина лет 55, которую Папанов представил как свою супругу Надежду Юрьевну. Из недр памяти всплыла информация, что жена актёра служила в том же театре, и пережила мужа лет на тридцать[1].

— Выписку из истории болезни приготовили, как я вас просил?

— Конечно, вот, держите.

Я знал, что Папанов страдает сердечно-сосудистой недостаточностью, но, будучи врачом, не мог не заглянуть в историю болезни. Ну да, обычный набор недомоганий для человека почти 57 лет. А выглядит лет на десять старше. Впрочем, это было свойственно многим представителям старшего поколения, прошедшим и годы репрессий, и Великую Отечественную, и голодные послевоенные годы.

— Давайте для начала займёмся вашей ногой, — предлагаю я. — Где нам можно уединиться?

Уединяемся в комнате, которая, по словам Папанова, раньше принадлежала их дочери Лене. У той уже давно своя семья, Папановы подарили дочери с зятем 1-комнатную квартиру. А те, в свою очередь, недавно подарили им внучку, нарекли девочку Машей.

— Вот, смотрите. Анатолий Дмитриевич, — говорю я, доставая из портфеля два флакона с водой. — Сейчас мы это применяем на вашей язве, посмотрите, каков будет результат. Ставьте ногу в тазик и подтяните штанину.

Язва была не сказать, что большой, однако, учитывая, что она трофическая, обычное лечение тут вряд ли бы помогло. Ещё и неприятный запах издавала. Папанов, судя по выражению его лица, этого жутко стеснялся. Ничего, мы, доктора