Законы Беззакония - Оратор Страница 40

— А если отец прознает? Вопрошал Тимофей изменившись в лице его тело начало трясти.

— Каким образом? У него сейчас крупная сделка в Америке на миллиарды долларов, ты действительно думаешь что он её свернет, и приедет в Россию... В Москву... Чтобы выпороть непутёвого сына? Отвечал он вопросом на вопрос.

— Эм, ну-у, вряд ли. Доперло наконец до Тимофея.

— Вот и я о том же! Расслабься Тимоха. Произнёс Пётр положив руку на его плечо и протянув бокал крепкого шотландского скотча. Выпей, потуси, а с делами я как-нибудь управлюсь.

— Спасибо Петруха. Отозвался он и осущил содержимое бокала залпом. Хорошо! Процедил Тимофей удовлетворенно.

— Кстати по поводу Вадима Григорьевича, ты не в курсе в каком он сейчас штате?

— Вроде в Южной Каролине? А что? Спрашивал Тимофей немного удивившись.

— Да ничего просто в Южной Каролине двести десять аэропортов и не один из них не имеет прямого рейса до Москвы.

— А-а, вот зачем спрашивал, ну ты тип! Ещё и число аэропортов наизусть знаешь! Восхищался Тимофей.

Чем больше Пётр его узнавал тем больше поражался его идиотизму, число аэродромов было названо случайно, а по поводу прямых рейсов он был даже не уверен, но Тимофей возьмёт и примет это на веру.

— Ладно, что мы все о делах да о делах так и перетрудиться можно. Произнёс он вальяжно откинувшись на диван. Ты лучше скажи как тебе та вчерашняя блондинка, пришлась по вкусу?

— Сам знаешь, — пробурчал Тимофей. — В самый раз! — добавил он, облизнув губы и устремив взгляд в пустой бокал.

— В таком случае, сегодня приведу тебе кого-нибудь похожего! — произнёс он, улыбнувшись и подлив скотча.

*****

Горислав Всеволодович

Церковь утопает в утренней тишине, разливающейся по Божьей обители, нарушаемой лишь скрипом лавок и шепотом молитвы.

«Скажи, Христе, — молил настоятель, преклоненный перед иконой Богородицы, — Свет мира, знание вселенной, Слово — Премудрость, всевидящее и научающее без зависти. В отчаянной надежде я вверяю Тебе свою веру. Наставь меня, Спасе, на спасительные пути Твоей воли и велений Божественных. Не оставь без ответа, не скрой от недостойного раба Твоей Божественной воли. Человеколюбящий Спаситель, открой, что желательно пред Тобою».

Закончив молитву, Горислав открыл глаза, перекрестился и, тяжело скрипя коленями, поднялся на ноги. Сомнения бурлили в его сердце. Допустимо ли помогать Артёму? Сдержит ли он своё обещание? Накануне днём Горислав убедился, что их методы лишены насилия — Глеб, с которым они совершали обход, никого не уговаривал, не бил, не шантажировал; люди сами соглашались платить за защиту, ведь их требования были умеренными, в отличие от слонов, не перекраивали закон по-своему, не отпугивали клиентов. Да и, как оказалось вечером, один из них даже в схватку вступил с ворами, чтобы защитить небольшой ларёк. Однако даже так допустимо ли в принципе священнослужителю заниматься подобным. Вопрос.

— Горислав Всеволодович! Восклицал женский голос, резанирующий со скрипом открывающейся двери.

Обернувшись настоятель обнаружил перед собой Анну Васильевну, она была одета в привычный деловой костюм, но вот её глаза в первые за тяжёлые пару месяцев счастливо искрились.

— И вам здравствуйте. Буркнул Горислав.

— Ой, извините меня, — смущённо произнесла женщина, положив руку на грудь. — Здравствуйте!

— У вас что-то случилось? — вопрошал настоятель, понимая, что даже если не спросит, женщина всё равно сама начнёт рассказывать.

— Случилось! Сегодня нам пришли целых два пожертвования, и, если их суммировать, то благодаря им, пусть впритык, но мы сможем закрыть все нужды детишек! Всех двенадцати, начиная от Олечки и заканчивая Мишенькой, представляете, всех двенадцати детей!

— Все нужды? Но разве будет достаточно пятиста тысяч даже если суммировать с уже выделенным вам бюджетом всё равно будет маловато.

— Горислав Всеволодович, а кто, собственно, говорил про пятьсот тысяч? Пожертвование в три раза больше!

— В три раза? Удивленно вопрошал настоятель, а в его голове так и забегали мысли. —Анна Васильевна, а деньги вам пришли в конверте или на расчётный счёт приюта?

— В конвертах, —поправила женщина Горислава.

— В них было что-то написано?

— Эм, так вроде бы да, на обоих письмах надпись "Не смейте декларировать" , а на втором ещё и цифры какие-то, а вы для чего интересуетесь Горислав Владимирович?—вопрошал Анна, нахмурившись.

— Цифры могут быть связаны с одним знакомым, хочу убедиться, его ли это работа. И ещё, Анна Васильевна, дело в том, что я знаю о ваших добродетелях, но если задекларируете пожертвование, вам урежут и без того мизерное финансирование.

— Я понимаю, но не хочу лгать… А если кто-нибудь узнает?

— Узнает — пусть лучше спросит, на сколько вас обкрадывают чиновники, — сурово рявкнул Горислав.

— Я вас услышала, — произнесла женщина, достала телефон, ловко разблокировала его, видно, пароль был графический, и, зайдя в галерею, начала диктовать: — 55, 44, 16, 37, 17, 55. Cataracta

— Спасибо, — сказал Горислав, записывая цифры в заметках на своем устройстве.

*****

— Глеб, не