Инженер Петра Великого 7 - Виктор Гросов Страница 32

На краю сознания меня терзала мысль о том, как же так получилось, что люди Дубова проморгали турков?

Враги, убедившись, что небесная угроза миновала, с удвоенной яростью обрушили весь огонь на тех, кто остался на земле. Их главной целью стал «Леший».

— Рассредоточиться! К скалам! Огонь по высотам! — крикнул я, пытаясь перекричать грохот.

Одно ядро со скрежетом сбило несколько траков гусеницы. Второе ударило в бронированный борт. Третье, пущенное опытным канониром, нашло свою цель: пробило защитный кожух над двигательным отсеком и с глухим, мокрым треском разорвало главный паропровод высокого давления.

Машину окутало огромное облако раскаленного пара. Оглушительный, пронзительный свист — агония умирающего механизма. «Леший», сердце и тягловая сила отряда, дернулся в последний раз и замер. Одно точное попадание превратило его в беспомощную, дымящуюся груду мертвого железа.

Я находился всего в нескольких шагах. Ударная волна от вырвавшегося пара швырнула меня на землю, как тряпичную куклу. Перед глазами застыла картина: мой спущенный, беспомощно висящий на скале корабль.

В голове осознание полного и абсолютного провала. Мы дали им шоу. Мы показали им чудо. И они просто приземлили его, как подстреленную птицу. Великий Визирь переиграл меня. Он заманил меня в ловушку.

Прежде чем потерять сознание я понял, как сделать улучшенное «Вознесение». И стоило ради этого попасть в засаду? Наверное, да, так как это было гениально. Я просто в восторге от своего озарения.

А потом пришла тьма.

Глава 12

Мир вернулся через боль, с металлическим привкусом на зубах. Сплюнув на землю вязкий, темный комок крови, я вдохнул воздух, пропитанный запахом горелого. Открыв глаза, я уставился в серое, безразличное небо, висевшее так низко, что, казалось, его можно достать рукой.

Вокруг — сплошной разгром.

Мой «Леший», лежал на боку, напоминая тушу убитого исполинского зверя. Из разорванного бока лениво струился дымок. Сорванные гусеничные траки, вспученные бронелисты… Он был мертв. Выше, на скальном уступе, повис бесформенной, пестрой тряпкой мой второй провал — «Вознесение». Эдакий небесный корабль.

Контузия отступала. Я, гений асимметричных ответов, создатель невозможного, угодил в самую примитивную ловушку. Кто-то меня просчитал, причем, довольно неплохо.

Заставив себя сесть, я поморщился от новой вспышки боли в голове. В окружающем хаосе уже проступал порядок: раненых стаскивали в одну из широких расщелин, а уцелевшие гренадеры, рассыпавшись по укрытиям у подножия скал, вели редкую, огрызающуюся перестрелку. Сразу видна работа Дубова. Пока я валялся в беспамятстве, он принял командование и, действуя строго по уставу «Охранного полка», организовал оборону. Спас, что еще можно было спасти.

— Ваше благородие! В себя пришли! — ко мне подбежал поручик. Лицо его покрывала копоть, мундир был разорван, в глазах читалось облегчение. — Господь миловал, лишь головой вас приложило крепко.

Он протянул мне флягу. Я сделал несколько жадных глотков тепловатой воды.

— Потери? — мой голос был хриплым.

— Тяжелые, Петр Алексеич. Очень. Особенно у тех, кто был рядом с машиной. Артиллеристы почти все полегли. Из моих людей — десятка не наберется. Мы зажаты. С обеих сторон завалы, а на склонах — весь этот сброд.

— Разведка, — проговорил я, отстраняя флягу. — Твоя разведка, Дубов. Как⁈ Ты же говорил, что склоны чисты!

Лицо поручика окаменело. Он выпрямился, и в голосе его прозвучала оскорбленная сталь.

— Говорил, ваше благородие. И сейчас клянусь. Мы облазили каждый уступ и куст. Там не было ни души. Право слово, будто черти из-под земли полезли! Пусто было — и вот они, на всех камнях сидят!

Мысль о предательстве отпала сразу — Дубов скорее бы умер, чем солгал. Значит, разведка была проведена. Предположение, что они просто не заметили многотысячную армию, — абсурд. Что остается? Телепортация? Ха — очень смешно, Смирнов. Остается лишь одно: враг был там, где его не искали. Не на склонах, а под ними. Или внутри. Карстовые породы. Известняк, легко вымываемый водой. Пустоты. Пещеры.

Вот оно. Гениальное в своей простоте решение. Мой противник использовал геологию.

— Дубов, — я схватил его за рукав. — Мне нужны трое самых отчаянных. Пусть под прикрытием огня проберутся к тому нагромождению валунов. Пусть не лезут в бой. Пусть смотрят под ноги. Ищут то, чего там быть не должно.

Я не знал как лучше объяснить, в голове сумбур. Поручик, не поняв до конца замысла, уловил перемену в моем голосе и отдал приказ. Через полчаса, потеряв одного человека, разведчики вернулись. На их запыленных лицах застыло изумление.

— Так и есть, ваше благородие, — доложил старший. — Там лазы. Узкие, заваленные хворостом, ведут куда-то вглубь. И следов — не счесть. Они действительно вышли из-под земли.

Картина сложилась. Нас ждали не на склонах — нас ждали внутри них. Многотысячный отряд прятался в разветвленной сети пещер, старых контрабандистских или пастушьих троп. Они пропустили нас вглубь, а затем, по сигналу, вышли из десятков замаскированных выходов, занимая заранее подготовленные огневые позиции. Безупречно. А немногочисленную артиллерию подогнали сверху — а зачем ее брать много, когда все так кучно в ущелье. Да уж…

Со стороны турецких позиций донесся протяжный звук рога, а затем появился всадник с белым флагом. Закатное солнце подсвечивало фигуру.

— Парламентер, — процедил Дубов, вскидывая свой «Шквал».

— Отставить, — остановил я его. — Пусть подойдет.

Турок, сопровождаемый двумя янычарами, спешился в сотне шагов от наших позиций. Держался он с надменным достоинством победителя.

— Командующий победоносными войсками султана, Аслан-бей, шлет вам свое слово! — прокричал он на ломаном русском. — Он наслышан о гибели вашего предводителя, колдуна Смирнова, и не желает бессмысленного кровопролития. Он восхищен доблестью русских воинов! Посему, он дает вам врем до восхода солнца на раздумья. По истечении этого срока вы должны сложить оружие. В обмен он дарует вам жизнь. Честь останется на поле боя.

Гибель? Моя гибель? Кто-то из турок, стоявших рядом с машиной, видел, как меня сбило с ног взрывом, и весть уже облетела их лагерь. Они решили, что обезглавили нас. Что мы сломлены и лишены командования. Этому Аслан-бею нужна мощная победа, триумф, который прославит его в Стамбуле. Уничтожить отряд в бою — это доблесть, однако взять его в плен целиком, заставить русских бросить знамена к его ногам — вот это уже политический капитал. Поэтому он и дает