Псионикум - So..The End Страница 30

Я вспомнила некоторые свои школы, где были группы старшеклассниц и среди них особенно выделялись подобные ей, с привлекательной внешностью и капитаны чирлидерской команды. Хм. Или это я путаю с фильмами? Не суть.

Мы ждали профессора уже пять минут. По аудитории начали шептаться и спрашивали, что там у него на огромном столе под простыней. Предположений было мало, ибо всё очевидно по силуэту. Похоже, мой вчерашний вопрос задел его, и он притащил труп.

— Там точно чье-то тело, — говорила Кэс. — Неужели прямиком из морга?

— Ага, но почему оно тут? — насторожилась я. — Мы будем пытаться его воскресить?

А что, было бы прикольно, разве нет? И не надо так на меня смотреть. Я говорю это сугубо из научного интереса.

— Добрый день, молодые люди. Наверняка вы гадаете, что это там у меня лежит?

Когда он снял простыню, по аудитории прошел «ох». Да, это было тело мужчины. И почему-то весьма и весьма подтянутое с рельефными мышцами.

— Интересно, найдутся ли среди вас смельчаки? Не гадайте понапрасну. Отвечу на вчерашний вопрос мисс Рейн. «Читать» мертвых можно. Но неприятно. Весьма неприятно. Самая яркая «память» у мертвеца в большинстве случаев она же последняя — миг смерти. Думаю, не нужно объяснять, что лишний раз пропускать такое через себя не стоит.

— Можно самому умереть?

— Или впасть в кому? — спрашивали студенты.

— Это меньшее из последствий.

— Не может быть!

— Что хуже смерти?

— Можно остаться разумом в мертвом теле?

— Надеюсь, вы никогда этого не узнаете, — загадочно ответил профессор Краусс.

— Боже, мне так стало ещё интереснее, — услышав меня, Кэс мотнула головой, мол, чего от меня ещё ожидалось.

— А что с ним случилось? — спросила одна из студенток.

— Вот это и мы сегодня попытаемся выяснить. Итак, кто рискнет?

В аудитории повисла гробовая тишина.

— Никто? Мисс Рейн?

— Ладно.

Я спустилась с трибун под пристальным взором однокурсников.

— Вы уверены, мисс Рейн?

— Почему бы и нет. Здесь так же, как вчера с ружьем?

— Именно так.

Естественно не все предметы обладают памятью или хранят их долго. А след всегда очень неприметный. Притом нужно потрудиться, чтобы уловить его и потом точно прочитать. Это если ты обычный псионик. Но благодаря глазам, я могу определять почти сразу по их светящемуся образу, если подойду достаточно близко и дотронусь. Если псиобраз тусклый — даже не стоит попытаться.

Тело на столе точно не было «памятным». Когда я осторожно положила ладонь ему на грудь, я ощутила лишь прохладу. А на ощупь и того было странно, будто кожа не совсем человеческая. По-моему, это не настоящее тело.

— Профессор, думаю, это муляж. И в нем нет никакого следа.

— Вы уверены? Ошибка может стоить вам баллов.

Что? Я верю своим глазам. И была уверена.

— Ну, я ничего не вижу и не ощущаю.

Профессор молчал несколько секунд, нагнетая ожидание. Потом разразился аплодисментами.

— Истинно так, юная леди! Считайте, вы прошли проверку. В прошлом году студенты такое начали сочинять, было любо дорого послушать. Психометрия довольно распространена среди псиоников. Обычно это применяется при поиске людей или в расследованиях. Сейчас я покажу вам материалы, где благодаря психометрии были сделаны открытия…

В конце лекции профессор Краусс ещё раз напомнил об экзаменах и о каникулах.

— Знаешь, Анна, а профессор Зенер был прав, предлагая тебе службу. Ты — идеальный кандидат для расследования всяких паранормальных преступлений. Да и не только паранормальных.

— Почему?

— Нелицеприятные вещи не оказывают на тебя столь сильного влияния. Ты бы видела лица однокурсников, когда он сорвал покрывало. У всех был шок разной степени и даже отвращение. И только тебя оно оставило равнодушной.

— Это потому что я — слепая и бесчувственная скотина, Кэс.

— Ага. Сейчас куда?

— Обед.

— У тебя аппетит не пропал после таких демонстраций? Ты его даже пощупала.

— А? С чего бы? Да и это тело — не самое жуткое зрелище. А этот муляж почище и ухоженнее будет, чем некоторые живые люди.

— Об этом я и говорю.

— Ой, что-то вы, богатенькие ребята, слишком нежные, ей богу. Первый труп я видела, когда мне было восемь. Это было в моем первом приюте. Как вчера помню того парня, погибшего от передоза у себя в комнате. Он был весь в пене изо рта, глаза на выкат, и такой бледный, как снег, с синюшными губами. Его я знала. Он был старшим из детворы, любил музыку, играл на гитаре, иногда давал послушать свой плеер и рассказывал байки из улиц и подземки. Говорил, что под городом целый мир. Он часто сбегал из приюта и его каждый раз ловили в метро за попрошайничество.

— Да уж, какое счастливое у тебя детство было.

— Да ладно, вполне себе нормальное. Квентин Макдональд. Так его звали, — даже вспомнила имя парня. — Ого, что это там готовится?

На носу, кроме экзаменов, маячили рождественские праздники и сопутствующие мероприятия. В связи с этим кампус украшали и говорили, что будет некое торжество, придет Санта, мать его, Клаус и всё в таком духе. Мне абсолютно фиолетово на все праздники. Так было всегда.

Зато остальные студенты немного повеселели. Впрочем, никакой рождественский дух не заставил юных псиоников отвлечься от самого главного. Все знали, что экзамены повлияют в конце учебного года. Там, где нас ожидал страшный распределительный тест, от которого зависит дальнейшее обучение каждого студента. По его результатам программа учебы меняется, становится индивидуальным.

Со спасательным кругом я вообще не парилась по этому поводу. И уже готовилась к будущей службе. Там у них в уставе всё четко написано, какие дисциплины я должна буду сдавать и какие квалификации должен иметь будущий агент. К псионическим дисциплинам добавится криминалистика и юриспруденция, как дополнительные факультативы. Также психология поведения.

Особо внимательные, наверняка, уже заметили, что я не упоминала про одну дисциплину — метафизику. Она самая сложная для меня и скучная. Потому что тут никак не обойтись без четких заучиваний формул, законов. А преподавателем сей дисциплины был тот еще педант. Суховатый мужчина с короткой, почти под ноль стрижкой, и с глубокопосаженными глазами, как у коршуна. Дитрих Нейман. Пожалуй, самый строгий из профессоров и с ним шутки плохи. По-моему, он меня сразу не взлюбил. Никогда на его занятиях я не получала выше двух баллов.

Его дисциплина пока ничем от обычной физики и математики не отличалась. Разве что лабораторных было много. Они немного разбавляли его монотонные лекции.