Инсургент - Владимир Максимович Ераносян Страница 22

Восемьдесят процентов личного состава противника нашло свои могилы на безымянной земле в дельте широкой реки. Грант погиб от осколочного ранения в голову, победив врага и смерть. Ибо все умирают, но не все живут по-настоящему…

Глава 13

Дезертир

В обеих операционных стационарного госпиталя на правом берегу Днепра присутствовали хирурги, анестезиологи и ассистенты. Полный набор. Оборудование и инструменты соответствовали самым высоким стандартам. Заказчики постарались.

В первой палате пересаживали почку шестилетнему сыну богатого канадца мистера Холла из Торонто. Папу заверили, что «nep» – почка – качественная и соответствует самым высоким стандартам. Она прослужит долго, ибо извлечена из одногодки мальчика и будет увеличиваться одновременно со взрослением младшего Холла.

Во второй специализированной палате донорская почка отсутствовала. Зато на кушетке перед пожилым реципиентом из Амстердама лежал сам донор – так называемый «живой контейнер», причем на сей раз абсолютно добровольный.

Донора «резали» с местной анестезией, не выводя из сознания, чтобы девственный орган расстался с телом без потрясений, связанных с хоть и обратимым, но все же снижением СКФ – количества крови, очищаемой почками, а также диуреза – процесса образования и выделения мочи и экскреции натрия, что в целом влияло на освобождение всего организма от конечных продуктов метаболизма – экскрементов.

Поэтому если б парень спал, некоторые физиологические процессы бы некритично замедлились, но понятно, что не это было основной причиной отказа от общего наркоза. Существенных изменений показателей функционирования «материала» за столь короткий промежуток времени, конечно же, не произошло бы.

Голландец отличался излишними сентиментальностью и любопытством. Он хотел смотреть донору в глаза. Хотел лично видеть, как молодой человек, предупрежденный, что может остаться после операции инвалидом на всю жизнь и не будет способен выполнять тяжелую физическую работу, добровольно жертвует ему свой орган.

Парень-донор, хоть и испытывающий дискомфорт, заметил, как пристально смотрит на него еще не усыпленный наркозом голландец. Иностранец, не скрывая слез умиления, улыбался лежащему напротив украинскому «спасителю», таким образом пытаясь его подбодрить и выразить свою благодарность.

Украинский рядовой солдат, глядя на цепляющегося за жизнь старика с пигментными пятнами на залысинах, изобразил ответную улыбку, но она больше напоминала издевательскую гримасу, хотя на самом деле была вызвана самыми добрыми побуждениями. Что там рассказали голландцу перед заключением с ним контракта менеджеры «Трансграничного конгломерата» доподлинно неизвестно, но мало-мальски догадливый человек со средним IQ мог бы догадаться, что на соседней операционной кушетке перед ним лежал не добровольный донор, а подопытный хомячок.

Молодому воину, который категорически отвергал службу в армии по религиозным мотивам, пообещали отстать от него в случае, если он отдаст даром свой орган. Отстать и отпустить на все четыре стороны. А он хотел к маме.

Парня обманывали уже во второй раз, если не считать благословения полкового капеллана Сидоренко, принадлежавшего к той же протестантской деноминации, что и донор.

Псевдорелигиозный пастырь, до 1991 года бывший членом КПСС и главным стукачом в военном училище, после объявления Украины «самостийной и незалежной», мгновенно переобулся и стал рьяным поборником соборности. Сейчас он окормлял военнослужащих ВСУ на убийство «московитов» и осуществлял «душепопечение» представителям своей секты, заключающееся в смирении и успокоении идущих на убой.

Что до паренька-отказника, то Сидоренко посоветовал ему расстаться с органом, чтобы спасти душу, и привел тому цитату из Евангелия, фрагментированную пастырем до нужного применения: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну…»

Какое отношение призыв повиноваться имел к лишению человека почки, которая к греху его не соблазняла, парню было невдомек, но он и вправду успокоился, подразумевая, что война и есть геенна, а почка образно может считаться правым глазом.

Если же отбросить в сторону интерпретации псевдопастыря и не воспринимать их как ложь, то первым обманом парня было вот какое событие: его родители отдали все свои сбережения представителям областного ТЦК – территориального центра комплектования. Коррумпированные военкомы, коих на Украине окрестили «людоловами», аккуратно пересчитали деньги в сумме восемь тысяч долларов и тут же сдали парня своим же «церберам», только из другого ТЦК. Те отвели его на медкомиссию, экипировали и отправили в часть, откуда паренек попал на фронт в подразделение, которое курировал Дмитро Ступак с позывным Борман.

Борман обманул «живой контейнер» во второй раз. Никто его, конечно, никуда после операции отпускать на все четыре стороны не собирался. Ведь он был не только донором, но и свидетелем.

…У Ступака не было настроения. Он находился «под шофе» и брезгливо поглядывал на волнующегося в тамбуре канадца Холла. С сегодняшнего дня Дмитро Ступак возненавидел янки и заодно всех англосаксов, да и вообще иностранцев. Они сидели на шее украинцев!

К такому выводу Ступак пришел не в силу глубокой аналитики всех процессов в Незалежной, и не после того, как фактически за жалованье заокеанских хозяев и за премии старшего уорент-офицера второго класса Марка Картера долго и старательно, рьяно и добросовестно выполнял все их распоряжения и указания, по сути своей преступные. Не причастность к преступлениям подвигла Ступака на критический взгляд на мир. Он и дальше готов был оставаться прихвостнем, мня себя высокооплачиваемым наемником-ландскнехтом, воля и сила которого заставляет весь мир ему платить.

Дело касалось сугубо личного, предельно приватного. У него увели женщину! И кто?! Сам Марк Картер. Якобы его протектор и покровитель. Он увидел «свою безответную любовь» в его покоях, когда пришел доложить о судьбе этого угрожающе неугомонного, проклятого Леонова.

Она сделала «сохатым оленем» вовсе не своего мужа – тому Нора-потаскуха была «до фонаря». Она растоптала его, Ступака, теплящуюся надежду на счастье. Ведь он за свои «труды и риски» заслуживал простого человеческого счастья и, наверное, любви. Так рассуждал Ступак, а предмет его вожделений превратил его в куколда.

Элеонора, эта неисправимая подстилка, распласталась в кровати босса! Тварь! Вот почему он не пощадил ее отца и мать и ее отпрыска! Она должна была быть в Киеве и устраивать свою судьбу там, ожидая его из командировки, но она была здесь, в Херсоне. Ступак ведь предчувствовал такое развитие событий. Он ведь заранее знал, что вертихвостка Эля проделает такой фортель, что поступит именно так! Не сегодня, так завтра пренебрежет его расположением, перебежит к более могущественному и влиятельному человеку, как только тот подвернется.

Она