Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов Страница 16

У ворот острога стояли два часовых. Оба опирались на пищали и скучали.

— Ночь какая тихая, — сказал мне один из них.

— Да. Даже слишком, — согласился я.

Я вышел из ворот острога.

Город спал. Избы казались неживыми. Лишь в паре из них сквозь окна виднелись маленькие огоньки — светила свеча или лучина.

Я поднялся по лестнице на стену и посмотрел на Иртыш — черный, как смола. Только вдали что-то мерцало — наверное, кто-то жег костер. Татары? Едва ли. Скорее всего, рыбаки или охотники из местных.

И вдруг послышался крики.

— Кто ты? Стой! Стой!

Затем за стенами острога разгорелся огонь — стали видны его отблески, а потом раздался чудовищный взрыв. Земля заходила ходуном, изнутри острога вверх ударило пламя и полетели искры, а вместе с ними взлетела крыша порохового склада. Я инстинктивно ухватился за стену, чтобы не упасть.

Мелькнула мысль — живы ли те, кто ночевал в остроге, неизвестно, но пороха у нас теперь точно нет. Остался лишь тот, что в пушках, да который у казаков при себе.

В городке раздались крики, люди начали выскакивать на улицу. В первые секунды никто ничего не понимал.

Какой-то человек, успев до взрыва перескочить стену острога, забросил крюк на внешнюю стену и быстро карабкался по веревке наверх. Меня поразило то, что он был в казачьем кафтане, хотя кто он, в темноте я рассмотреть не сумел. Судя по всему, именно он устроил взрыв. Никакого оружия, кроме подаренного Ермаком засапожного ножа, у меня с собой не было. Выхватив его, я бросился наперерез.

Глава 7

В темноте на секунду показалось, что это Савва Болдырев. Та же густая, черная, как смоль, борода, такой же кряжистый силуэт в зеленом казачьем кафтане, который здесь только у него одного. Неужели Савва предатель?

Но когда диверсант повернулся и выхватил нож, я понял, что ошибся. Это не Болдырев. И не казак. Лицо — татарское, смуглое, хотя, похоже, намазано чем-то, чтобы скрыть эту самую смуглость. Густая борода, скорее всего, приклеена.

Татарин притворился нашим сотником, чтобы пройти мимо охраны в острог и взорвать пороховой склад. Надо признать, у него все получилось. Почему вырядился именно в Савву? Скорее всего, из-за его необычного кафтана (кто там из охраны будет всматриваться, сразу видно, что это Болдырев, а не кто-то другой), густой бороды, скрывающей половину физиономии и ястребиного носа, так похожего на татарский.

Савва, ну почему тебе его никто не свернул по молодости на бок? Глядишь, лазутчик бы и не пролез.

Но теперь не до шуток. Татарину, чтоб сбежать, надо закрепить крюк на стене, немного спуститься по веревке и соскочить на землю — прыгать с самого верха, с пяти метров, будет высоковато, можно переломать ноги. Даже если сначала повиснуть на руках — у меня нож, останется без пальцев. А еще плюс к этому перед осадой казаки щедро натерли край смесью жира с дегтем, поэтому она стала скользкой, как лед.

У нам уже бежали люди.

У лазутчика оставалось всего несколько секунд, и он кинулся на меня. Нож в его руке был большой, куда мощнее моего засапожного. Татарин широко махнул им, но я оказался наготове, и успел отскочить назад. Враг, осознав, что я не так прост, попытался ударить меня по выставленной вперед руке, я мигом убрал ее, и тут все кончилось.

Грохнула пищаль, тяжелая пуля ударила татарина в спину, и он мёртвый свалился на деревянный настил.

Снизу кто-то крикнул:

— Что там?

— Всё в порядке! — ответил я.

Ко мне подбежал казак с еще дымящейся пищалью в руках, за ним еще один, и еще. Тут же примчался и Лука — начальник охраны с саблей в руках.

— Савва, что ли? — ахнул он, не разглядев, потому что татарин упал лицом вниз.

— Нет, — ответил я. — Вырядился под него, чтоб пройти в острог.

Мёртвое тело перевернули.

Лука с расширенными глазами от изумления глазами потянул за «Савву» за бороду, и та отклеилась.

— Хитро придумано, — произнес Лука и перекрестился. — А где сам Савва? Небось пьяный у жены под боком валяется? Чего не идет посмотреть на самого себя?

Разговаривать я не стал и спустился вниз. Лестница под ногами скрипела, словно жаловалась на происходящее.

— Мертв! — крикнул Лука вниз.

— Несите его сюда, — послышался в ответ голос Ермака.

Там, где стоял пороховой склад, теперь был обугленный остов. Бревна, черные, как кости после пожара, торчали в небо. Разломанная и отлетевшая крыша валялась неподалеку. Порох хранился ниже уровня земли, изба-склад стояла над ямой, из-за этого острог почти не пострадал — взрыв получился направленный ввысь.

Вокруг суетились казаки. Кто-то поливал остатки огня ведрами воды, кто-то таскал обгоревшие доски, кто-то просто стоял, ошалело глядя на развалины.

Пострадали только двое, несших службу у ворот. Один сидел, держась за голову, второй стоял и слегка раскачивался, как пьяный, повторяя:

— Гром… как гром грянул…

Ермак стоял около останков склада.

Я подошел к нему.

— Пороха нет, — сказал он тихо. — Всё. Остался только в пушках, и у казаков, сколько они с собой носили. И всё.

Тело татарина-диверсанта притащили за ноги в острог. Люди собрались вокруг него. Хмуро смотрели и переговаривались.

— Савва, глянь, — сказал кто-то из казаков, — ну вылитый ты!

Болдырев вышел из-за спин и посмотрел вниз. Лицо его перекосилось, будто он увидел двойника.

— Вот те раз, — пробормотал он. — А и правда похож…

И действительно, похож был даже с полуоторванной бородой.

А кафтан — вообще один в один. Он у Саввы особенный, как я уже говорил. Сшит из плотного темно-зеленого сукна, с красной тесьмой на плечах и швами, обведенными тонкой желтой нитью. Ворот разрезной, с изящной застежкой. Этот кафтан он привез еще из Руси, и очень гордился им.

И вот татарин вырядился в точно такой. Наверное, давно готовили диверсию, но перед штурмом, по счастью, у врагов не получилось.

— Вот как нас обманули, — сказал тихо Ермак, глядя на тело.

Ермак обвел взглядом казаков-часовых. Те уже немного пришли в себя, хотя были совсем недалеко от склада. Повезло, что не задело отлетевшим бревном.

— Вы что