Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская Страница 141

class="p1">Родерик выступил вперед, заслоняя меня плечом, и сжал мои пальцы, но я выдернула ладонь. Эта музыка, исходящая откуда-то из стен и заставляющая вибрировать пол под ногами, накрашенный клоун на троне, что возомнил себя чуть ли не богом, жадные взгляды, липнущие ко мне паутиной, так что хотелось брезгливо смахнуть их рукой, — все было неправильно. Огонь клокотал во мне, как лава в жерле вулкана. Если они не отпустят маму…

— Где. Моя. Мать. — Раздельно произнесла я.

* * *

Повинуясь молчаливому приказу, слуга с бархатной подушечкой, на которой блестел жучок, шагнул ближе. Люди быстро расступились, и мы остались у трона втроем.

— Нестабильная магичка-огня — это опасно, — как змея прошипел некромант, склонившись к уху императора. — Ваш указ был ошибкой.

— Как смеешь ты сомневаться в мудрости его звездности? — громко возмутился Родерик. — Ему было предсказание: явится избранный с огнем, и королева падет. Указ императора о незапечатывании магичек огня преисполнен дальновидности и любви к стране! Ведь именно эта девушка может стать той, кто победит хаос!

В зале зашумели, повторяя его слова.

— Однако как бы нам не получить вторую королеву хаоса прямо сейчас, — сказал император. — Погляди, она так и искрит.

Все посмотрели на меня, а я сжала пальцы, которые кололо от огня, в кулаки.

— Это нормально, — сказал Родерик и пристально посмотрел на меня. — Она не причинит никому вреда. Правда, Арнелла?

— Если мне дадут увидеться с матерью, — упрямо повторила я.

А иначе я за себя не ручаюсь. Пламя, будто почувствовав слабину, так и рвалось наружу. Бархатные портьеры вспыхнули бы первыми, гобелены с гербами правителей следом. Ковровая дорожка, ведущая к трону, тоже бы хорошо занялась, а следом этот чванливый урод. Его крашеные волосы наверняка бы воняли, сгорая в огне…

Мелкие глазки императора прищурились, верхняя губа дернулась, обнажая обломки зубов, а потом раздался глухой звук удара, кто-то вскрикнул, и я, обернувшись, увидела, что женщина в голубом упала навзничь, раскинув в стороны руки.

— Мама! — воскликнула Иветта Тиберлон и бросилась к ней.

Люди зашумели, обступили их.

— Разойдитесь! — выкрикнула девушка. — Ей нечем дышать! Мама, мамочка, — она похлопала женщину по щекам и, приподняв ее голову, устроила у себя на коленях. — Есть тут целители?!

Пробившись через толпу, к ним подошел мужчина в костюме глубокого синего цвета и, присев, обхватил запястье женщины, а мастер Изергаст распрямил пальцы, до этого скрученные в какой-то хитрый знак за спиной. Лицо его при этом было подозрительно честным и исполненным искреннего беспокойства.

Женщина застонала и открыла глаза, а дочь, вручив мать заботам целителя, выпрямилась и шагнула ко мне.

— Это должен был быть мой праздник, — выпалила она мне в лицо. — А тут явилась, вся в красном, избранная… Никто тебя сюда не звал!

— Я всего лишь хочу узнать, где моя мать, — растерянно сказала я и посмотрела на императора. — Разве я многого прошу? Пожалуйста!

— Вот и умница, — пробормотал Изергаст, а потом я почувствовала легкое прикосновение пальцев позади шеи, и мое горло словно оцепенело. — А теперь молчи и улыбайся, — тихо добавил он.

— Что ж, — произнес император, кивнув. — Просьбу я могу удовлетворить. Сегодня такой чудесный праздник: Иветта Тиберлон, надежда славного рода, подтвердила магию в своей крови. Так не будем портить настроение никому из присутствующих. Антрес, — он повернулся к некроманту за своей спиной. — Сходи за Кармеллой Алетт, будь любезен.

— Я могу сходить, — предложил Изергаст.

— Боюсь, дорогой, ты заплутаешь в коридорах дворца, — отказал император.

— Поисковик приведет меня безошибочно, — возразил Изергаст, и на его ладони засветился зеленый огонек.

— Ты знаешь Кармеллу? — хрипло спросил некромант.

— Мы очень близки, — соврал Изергаст, не моргнув и глазом. — Я совершенно ею очарован. Жду не дождусь, когда увижу ее снова. Надеюсь, это произойдет как можно скорее.

— Надо признать, что от общения с госпожой Алетт я получил куда больше удовольствия, чем от визита ее дочери, — сказал император, и его некромант отвел взгляд, перестав буравить им Изергаста.

У меня было такое чувство, что между двумя некромантами произошел какой-то обмен информацией, и, судя по тому, как помрачнел и без того не жизнерадостный Антрес, это были угрозы.

— Прошу простить мою спутницу, ваша звездность, — склонился Родерик. — Чрезмерная эмоциональность — побочный эффект ее стихии, которой она лишь учится владеть.

— Я так и подумал, — снисходительно махнул ладонью император, а его некромант исчез за дверями в углу зала. — Вам лучше, госпожа Тиберлон?

— Да, благодарю, — ответила женщина, ощупывая свой затылок. — Я никогда раньше не падала в обморок… Так странно… Прошу прощения, ваша звездность. Я, наверное, переволновалась.

Иветта увела мать в сторону, усадила на стул, музыка вновь стала громче, и Родерик сказал:

— Император хотел увидеть, как ты танцуешь, Арнелла, — а потом выразительно посмотрел на меня, и в глубине его серых глаз вспыхнуло пламя.

Я покосилась на мастера Изергаста, который отчего-то оказался в противоположном углу зала — возле дверей, в которых исчез носатый некромант. После всех разговоров о том, что во дворце постоянно происходят несчастные случаи, мне было не по себе. Что если некромант императора столкнет маму с лестницы? Выкинет в окно? Изергаст пойдет за ним, и нам надо отвлечь гостей, чтобы его исчезновения никто не заметил?

Я положила руку на плечо Родерика, а вторую — в его ладонь, а он обнял меня за талию и повел в танце. Огонь все еще бушевал во мне, и свечи на хрустальной люстре все разом вспыхнули, когда мы оказались под ней.

— Все будет хорошо, — пообещал Родерик, но я совсем не была в этом уверена.

Мама появилась только через три танца, все из которых я протанцевала с Родериком. Музыка стихла, и два некроманта сопроводили маму к трону. Она выглядела бледной и растерянной, светлые волосы были закручены в узел на затылке, а жемчужно-серое платье свободно висело на ней, лишь слегка обрисовывая фигуру. Красиво, непривычно строго и элегантно.

Моя мать никогда не надела бы серое.

Горло сдавило от напряжения, но я так и не смогла произнести ни звука. Рука Родерика сжала мою ладонь.

— Держись. Надо довести все до конца, — тихо сказал он и подвел меня