Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования Страница 20

К концу 1930-х гг., несмотря на ухудшающуюся политическую ситуацию и связанное с этим ухудшение материального положения православной миссии в Ладомировой, была предпринята попытка создания специального богословско-просветительского и информационного журнала «Православный путь: Орган русской православной богословской и церковно-общественной мысли». Потребность в таком журнале была сформулирована на очередном Всезарубежном церковном соборе. Журнал должен был освещать «вопросы догматические, этические, литургические, канонические и педагогические; католичество, протестантство, англиканство и различные формы сектантства; церковное искусство, вопросы церковного быта, церковно-общественной и церковно-государственной жизни»[216]. Чтобы охватить больший круг читателей, в журнале предполагалось помещать как специально-научный, так и популярный материал. Журнал, обозначенный как непериодическое издание, предполагалось выпускать три-четыре раза в год отдельными книжками объемом до 75–100 страниц. Редактором журнала стал игумен Филипп (Иван Алексеевич Гарднер, 1898–1984), в то время настоятель русского православного прихода в Вене, и поэтому ему должен был помогать редакционный комитет. В журнале обещали принять участие некоторые церковные иерархи: архиепископ Богучарский Серафим (Соболев), архиепископ Тихон (Лященко), митрополит Берлинский Серафим (Ляде), архиепископ Шанхайский Иоанн (Максимович), епископ Владимир (Раич); кроме того, проф. Николай Сергеевич Арсеньев, Борис Романович Гершельман, Юрий (Георгий) Павлович Граббе, Павел Михайлович Граббе, богослов-канонист и церковный историк Сергей Викторович Троицкий и др. В первом выпуске «Православного пути» вышла, например, статья «Митрополия всея Руси» историка Александра Васильевича Соловьева, в выпуске 2–3 за 1940 г. – статья о московском семейном быте XIX века Н. С. Арсеньева, аналитическая статья «Кондак в неделю сыропустную» архимандрита Филиппа (Гарднера), сравнивающая греческий текст с переводом, или полемическая статья «На реках вавилонских» гр. Ю. П. Граббе, направленная против софиологии о. Сергия Булгакова. Исходя из авторского состава и из обещания издателя, подчеркивающего, что журнал будет стоять на «строго-православной» позиции[217], а также из самого названия журнала, можно высказать предположение, что он задумывался в качестве возможного оппонента известного парижского журнала «Путь» Н. А. Бердяева.

В первые военные годы обостряются финансовые проблемы миссии в Ладомировой. Сильно сокращается число подписчиков. Как сообщается в первом выпуске «Православного пути», «денежные поступления и заказы сократились ровно в пять раз, приходится думать, как бы спасти хотя бы старейшее наше периодическое издание – газету “Православная Русь”. Однако мы не отказываемся от намерения продолжать выпуск “Православного пути”, если будут желающие его приобретать. До сих пор заявило о сем всего 60 человек, из которых почти половина проживает в тех странах, в которые из-за войны журнал нельзя посылать и откуда нельзя получить денег»[218]. Братству все же удалось продолжить издание «Православного русского календаря» и газеты «Православная Русь» до 1944 г., когда сама миссия была упразднена. После Второй мировой войны часть Братства уехала в США, в Джорданвилль, где газета стала вновь выпускаться и издается с 1947 г. до настоящего времени.

Все описанные периодические издания хранятся в Славянской библиотеке в Праге, входящей отдельным комплексом в состав Национальной библиотеки Чешской Республики. В настоящее время в библиотеке осуществляется проект оцифровки периодических изданий русской и украинской эмиграции, печатавшихся на территории бывшей Чехословакии. На сегодняшний день оцифровано 250 названий газет и журналов (в основном все украинские и приблизительно половина русских). Из упомянутых журналов в цифровом варианте доступны те номера журнала «Духовный мир студенчества»[219], которые были изданы в Праге.

Эмил Димитров

Русско-болгарские встречи псевдонимов: две истории

Литературные псевдонимы не только «закрывают» авторство и играют с ним и не только являются своеобразным, нарочитым препятствием на пути исследования и понимания, нуждаясь в дешифровке и в соотнесении с некоторым «твердым» денотатом; порой они могут быть своебразными «окнами» в мир культуры, ключом не только к новому пониманию, но и к обретению новой реальности.

Проиллюстрируем свое абстрактное утверждение двумя сюжетами из истории русской эмиграции в Болгарии.

В 1920 г. в Софии вышло внешне совершенно непримечательное издание, оставшееся незамеченным и неизвестным вплоть до новейшего времени. Речь идет о брошюре всего в один печатный лист – раритет, библиографическое описание которого таково: Русский в Болгарии (Русско-болгарские разговоры) / Съставили М. и М. София: Кн-во «Глобус» (З. Футеков), 1920. 16 с.

Брошюра – обычное печатное издание, но обнаружено оно было не в библиотеках, а в научном архиве ученого-слависта Михаила Попруженко (1866–1944)[220]. Его почерком на титульной странице брошюры раскрыты инициалы составителей, а именно: шутливое «М. и М.» следует читать как «Михаил (Попруженко) и Михаил (Арнаудов)». Попутно отметим, что оба выдающихся филолога были в близких отношениях между собой и обменивались жестами внимания и взаимного признания[221]. Забегая вперед, скажем, что их сотрудничество как будто внушает нам, что отношения в культуре – личные, но они всегда сложно опосредованы языком и его уровнями (из-за глубинно языковой – в семиотическом смысле слова – природы кульуры). Еще в виде послания можем прочитать и то, что настоящим «переводчиком» между языками и культурами является как раз ученый, эксперт.

Небесполезно вкратце представить двух «М.».

Михаил Георгиевич Попруженко (1866–1944) – известный русский славист и болгарист, профессор Новороссийского университета, с самого начала 1920 г. – в эмиграции в Болгарии, где жил и работал до своей смерти в 1944 г. и где нашел друзей, учеников и настоящее признание. В 1923 г. Академия наук Болгарии избрала его своим членом-корреспондентом, а в 1941 г. – действительным членом; в 1938 г. ученый удостоен звания doctor honoris causa Софийского университета им. св. Климента Охридского – событие имело широкий общественный и культурный резонанс[222]. В этом, без сомнения, сказалась высокая оценка заслуг М. Попруженко перед болгарской литературой и культурой; эта оценка сохраняется незыблемой вплоть до нынешнего времени. В своем небольшом рукописном curriculum vitae профессор особо подчеркивал свою связь с древнеболгарской литературой:

Во время своих продолжительных занятий славянской филологией М. Г. Попруженко особое внимание уделял изучению истории и литературы болгар. Ему принадлежит издание и исследование знаменитого болгарского памятника «Синодик царя Борила (Бориса)», за что в 1900 г. Харьковский университет, когда там занимал кафедру славяноведения незабвенный М. С. Дринов, – присудил ему степень доктора. М. Г. Попруженко издал и исследовал и другой ценный для истории болгар памятник – «Слова Козмы Пресвитера». Из других работ М. Г. Попруженко по болгарской истории нужно отметить его «Очерки по истории возрождения болгарского народа» (некоторые из них изданы на болгарском языке), а также его изыскания по истории болгарских колоний в России[223].

Михаил Арнаудов (1878–1978) – крупнейший болгарский ученый-литературовед, этнолог, культуролог, общественный деятель; автор и составитель около ста книг, среди которых выделяются его капитальные труды «Психология литературного творчества» (1931), «Очерки болгарского фольклора» (1934), «Основы литературной науки» (1942), серия книг, посвященных крупнейшим фигурам болгарского национально-культурного Возрождения, и мн. др.[224]

Многообразны были личные и творческие связи Михаила Арнаудова с русской эмигрантской культурой в Болгарии. Следует заметить, что в 1920–1930-е гг. налицо интереснейшее явление – своеобразный «конкубинат» болгарской и русской литературы и культуры. Продуктивность культурного общения, родившуюся в результате состоявшейся встречи, возможно узреть не только в целой серии сознательных культурных жестов, но и в его «оседании» на глубинном уровне, в «культурном бессознательном». Одна из манифестаций этого общения – акт номинации, именования: множество знаковых для болгарской культуры того времени имен были «оглашены» под русским влиянием. Так, например, имя журнала, выходящего бессменно с 1925 по 1943 г. под редакцией Мих. Арнаудова, – «Болгарская мысль», – несомненно, является транспозицией на «болгарский лад» названия влиятельного журнала «Русская мысль», который, как известно, в самом начале 1920-х гг. начал свою вторую жизнь как раз в Софии, где издавался (в 1921–1922 гг.) Российско-болгарским книгоиздательством; с этим авторитетным издательством ученый даже подписал договор на болгарский перевод «Истории второй русской революции» П. Н. Милюкова[225].