Мартин Писториус - В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса Страница 59

Кольцо, которое я заказал для Джоанны, прячется в моем кармане, надежно привязанное к поясу хлопковой нитью, чтобы оно не потерялось, даже если мои дрожащие руки уронят его, когда я попрошу ее выйти за меня замуж. Я едва могу поверить в то, что сижу здесь и жду момента, когда сделаю ей предложение. Возможно ли это? Неужто моя жизнь действительно изменилась так сильно – или это всего лишь греза, подобная тем, в которых я растворялся неделями, когда был призрачным мальчиком? Я не смею даже ущипнуть себя, потому что боюсь проснуться, а мне совсем не хочется просыпаться.

Джоанна прилетела три дня назад и после знакомства с моими родителями повезла знакомить меня со своей матерью на ферму, где та живет. Я уже несколько месяцев переписывался с матерью Джоанны, зная, что в один прекрасный день мне придется просить у нее руки дочери, и наконец вручил ей заключительное письмо.

«Я хотел бы попросить Джоанну выйти за меня замуж, – написано в письме. – Но вначале я хотел бы попросить Вашего благословения».

Одну долгую секунду ее мать не говорит ничего, а потом улыбается мне. Она – великодушная женщина, которая способна узнать любовь с первого взгляда, пусть даже любовь является в такой форме, которую некоторые не способны оценить.

Я поднимаю голову и улыбаюсь, когда Джоанна входит в комнату.

– Я готова, – говорит она, подходя ко мне.

Ее силуэт выделяется на фоне белой стены в предрассветных сумерках. Мое сердце пропускает удар. Она так прекрасна…

Мы выходим на улицу, в прохладный утренний воздух, и забираемся в арендованную машину. Вначале я подсказываю Джоанне, как ехать, но по мере того, как мы забираемся глубже в буш, она уже не спрашивает, куда свернуть. Знает ли она, что я планирую предпринять, или думает, что это просто еще один из маленьких будничных сюрпризов, которые я часто дарю ей?

Когда мы подъезжаем по пыльной проселочной дороге к поляне в саванне, я вижу каркас воздушного шара, лежащий на земле. Джоанне всегда хотелось увидеть землю с высоты птичьего полета, и она смеется, понимая, что ее ждет.

– Не могу поверить, что ты это сделал! – восклицает она, поворачивается и целует меня.

Мы оба выбираемся из машины. Дежурный аэронавт, отвечающий за наш полет, ждет в сером утреннем свете, и вскоре оранжевое пламя горелки освещает сумрак, и одновременно полосы рассвета появляются на горизонте. Солнце встает, и вскоре мы увидим его из облаков. Мы с Джоанной смотрим, как воздушный шар медленно расправляется, отрываясь от земли, и когда все готово, забираемся в корзину. Я сажусь на высокий табурет, чтобы быть на одном уровне с Джоанной, и держусь за бортик корзины, а она поднимается в нее вслед за мной.

Аэронавт улыбается нам, сообщая, что мы вот-вот взлетим, и корзина медленно отрывается от земли. Когда мы начинаем подниматься вверх, я наблюдаю за лицом Джоанны. Она улыбается, глядя на буш, теряющийся в сумерках под нами. Мы поднимаемся все выше, и я окидываю взглядом горизонт. Он становится светлее. Небо розовеет, и приглушенные краски буша внизу постепенно высвечиваются зеленью и бурым золотом. Земля убегает от нас; я прислушиваюсь к тишине. Здесь настолько тихо, что единственное, что я слышу, – это шипение горелки и редкий птичий крик.

Мы с Джоанной обнимаем друг друга, солнце поднимается все выше в небо – сперва ярко-белое позади серых облаков, затем розовые лучи разбавляют тьму вспышками оранжевого.

Солнце постепенно золотит горизонт, который считаные минуты назад лежал, чернея, перед нами, и мы видим под собой землю: реку, деревья и водопад, обрушивающийся в долину; мчащихся галопом зебр и гну, африканских бородавочников, блаженствующих в болотце, жирафа, который кормится древесными листьями.

– Какая красота! – говорит Джоанна.

Пора. Я сую руку в карман и достаю мобильный телефон. Я записал на нем сообщение – те слова, которые я хочу сказать Джоанне. Она смотрит на меня, я протягиваю ей наушники, и она вставляет их в уши, а потом я нажимаю кнопку.

«Ни в одном языке нет слов, способных по-настоящему передать то, что я чувствую к тебе, – говорю я ей. – Ты вошла в мою жизнь и придала ей смысл. Ты раскрасила мой серый мир яркими красками, и мне кажется, будто я знаю тебя целую вечность.

Время словно останавливается, когда мы вместе. Ты даешь моему сердцу повод не только биться, но петь и радоваться».

Она улыбается, глядя на меня, и я пожимаю ее руку.

«С каждым проходящим днем моя любовь к тебе становится сильнее и глубже, богаче и осмысленнее, потому что ты прекрасна внутри и снаружи, – продолжаю я. – И хотя жизнь – это не только молочные реки и кисельные берега, без соли тоже не обходится, – я знаю, что без тебя меня нет, и не хочу проводить без тебя ни единого мгновения своей жизни.

Ты – моя родственная душа, мой лучший друг, моя спутница, моя любовь, моя скала, моя сила, моя тихая гавань в этом безумном мире.

И поэтому я хочу обнимать тебя, дорожить тобой, заботиться о тебе, защищать и любить тебя всеми своими силами.

Окажешь ли ты мне честь, даруешь ли невероятную привилегию разделить со мной остаток моих дней и стать моей женой?»

Я снова опускаю руку в карман и достаю кольцо. Когда я протягиваю его Джоанне, на глазах у нее выступают слезы – золотые росинки на ниточках, которые поблескивают в свете раннего утра. Она наклоняется ко мне.

– Да, миленький мой, – говорит она. – Я буду рада стать твоей женой.

Она долго-долго целует меня, потом отстраняется. Я обнимаю ее за плечи, и мы смотрим на горизонт. Он бесконечно простирается перед нами.

61: Скажи «прощай»

Картонная коробка стоит у противоположной стены комнаты, однако я не уверен, что хочу видеть то, что сложено в ней. Коробка полна деталей конструктора «Лего», который, по рассказам родных, так нравился мне в детстве. Но есть ли у меня силы, чтобы вновь призвать фантом призрачного мальчика и увидеть, как передо мной возникают его исхудавшие конечности и пустые глаза? Я столько раз видел его за прошедшие дни, что не уверен, что смогу еще раз противостоять ему.

Мы с Джоанной пакуем чемоданы, готовясь к переезду в Англию. Мы перебираем не только повседневные вещи, но и те коробки, которые годами хранили мои родители, и я узнал многое из того, что случилось со мной, запечатленное в сувенирах моего прошлого, от которых запросто можно пасть духом. В старых рентгеновских снимках и медицинских картах, сложенных стопками вместе с лангетами, которые когда-то не давали моим пальцам скрючиться, превратившись в когти; в старой подушечке от моей инвалидной коляски, лежащей поверх нагрудников, на которые некогда лилась моя слюна. В то время как для меня каждый из этих предметов связан с воспоминаниями, Джоанне они впервые так наглядно рассказывают историю моей жизни. Она знает меня только с тех пор, как я стал намного сильнее, но теперь видит все, чем я был когда-то, и напрасные надежды моих родителей навеки запечатлены в ложках с несуразно большими рукоятками, которые они покупали, думая, что когда-нибудь я снова смогу удерживать их в руке.