Краснофлотцы - Артем Владимирович Драбкин Страница 45

рек, которые текут в меридиональном направлении, высокий, а левый — низкий. Город Сталинград стоит на высоком берегу. Здоровенный город, длинный, уже тогда был пятьдесят километров. И немчура выскочила на этот высокий бережок, а оттуда пали сколько хочешь, все перед тобой. Прогулка, прямо скажем, не очень веселая. Не говоря уже об авиации. Поскольку эти трамвайчики были самым подходящим средством, влезало туда много, никакого вооружения там особенного не было, и заполняли все личным составом или необходимым материалом, вооружением, техникой, чем угодно, или обратно раненых возили, то есть мы работали будь здоров. Простоев у нас не было.

Какая у Вас была роль?

Поддержание работоспособности и исправности двигателей.

Сколько у Вас было трамвайчиков?

Количество их менялось. У меня лично было примерно двенадцать кораблей. Главная задача состояла в том, чтобы механика работала. На них стояли два дизеля — или немецкие Ростоне, или чешские Шкода Веркей, русских не было в то время.

23 августа Вы там были?

Я в партию вступил в этот день. Эти сволочи решили все «выбомбить». Бомбежка была страшная. Ведь в чем дело, чего они так рвались в Сталинград? А рвались почему: Волга — это проход, средство сообщения, да еще какое, ну попробуйте увезите по железной дороге столько, сколько вы можете по Волге пропустить. Или войска провести, там параллельная дорога была, но ее бомбили без конца, и там эти бабы несчастные, там несколько бригад стояло, они с этими рельсами, с этими шпалами, без конца они там затыкали, ремонтировали это дело. Потому что пройдут самолеты, десять бомб положат, из них три попадут в цель. Ну и вкалывали, а попробуй закрой Волгу. Удивительно богатый город, очень хорошо был расположен с точки зрения климата. Там все росло — сады и огороды. Три таких города можно было накормить.

Флот передислоцировался в Новороссийск, на восточный берег Черного моря. Сталинград поневоле стал тыловой базой Черноморского флота. И там богатые заводы, нефти там до черта было в нефтехранилищах, жуткое дело. Долгое время бои шли западнее Сталинграда, под Клецким и Котельниковым. Раненых оттуда везли в Сталинград, а в городе моста же не было, их развозили пароходы вниз по течению, в Астрахань, Саратов. Раненых было много, а тут бомбежка, внезапная, страшная, куда раненым деваться-то, и они своим ходом, кто как мог, ползли на бережок, вот это было страшное зрелище. И мы, когда их грузили, ползёт мужик, у него там пожар, и вот его приходится тушить. Он визжит, кричит, а что делать? И отходили только тогда, когда сами начинали загораться. Пожары везде, горели дебаркадеры, все причалы, все эти баржи к чертовой матери сорвало с берега, понесло черти куда. Это было страшное зрелище.

Заградотряды были?

Какие заградотряды в Сталинграде, когда там передовая на краю реки от берега триста-пятьсот метров?! Да если б там заградотряд какой появился, их сразу послали бы в бой!

Зимой переправа закончилась?

Тонкий ледок, появившийся в конце ноября, сосновый брус-пятидесятку резал как ножом. Ледок начал резать нам борта, и мы так и сяк. Остановишься, тот ледок, который в щели сидит, тает, и сразу вода начинает брызгать, покуда мы там заколачивали… Для нас переправа закончилась немножко раньше, чем для других. Вот там были мощные буксиры, как они назывались, я уже забыл, но смысл такой, что они тащили за собой баржи. Там же корпуса были будь здоров, для боевых-то кораблей. Мощное сооружение, на них сажали пушки сто или сто тридцать миллиметров. Катера «Большие охотники» замечательные были корабли. Флот здорово воевал. Там под конец была такая Сталинградская оперативная группировка кораблей военно-морской флотилии.

В Сталинграде у меня был приятель, очень хороший друг, Ванька Перышкин, он командовал «Большим охотником». Мой отец, находившийся в Сталинграде и бывший инспектором артиллерии артиллерийского отдела военноморской базы, установил на его судне «катюши». «Катюш» тогда было два типа: М8 и М13. Сначала у Ивана была М8, потом ему установили М13.

На правом берегу были такие «логи», высокий берег, вода стекала и промывала там. И он засек венгерскую кавалерийскую бригаду, спустившуюся в лог, зашел со стороны Волги и «катюшей» прошелся от верха этого лога, чтобы никто не ушел, до низу. Он говорит: «Ты представляешь, сколько я там конины нажарил? Я дал два залпа».

Что думаете о комиссарах?

У нас там, где я воевал, комиссары были будь здоров ребята. На подводных лодках комиссар подводной лодки — член экипажа, лодка идет в море, и комиссар идет, лодка погибает, и комиссар с ней тоже погибает. Он же не на бережку, так сказать, раскрывает рот, а работает, служит, командует. Поэтому они были боевые офицеры, такие же, как и все иные, а на Волге комиссары, я их помню, — это были отцы, которые нас, молодых ребят, и воспитывали, и командовали нами.

Что было дальше, когда навигация закончилась?

После этого я попал в Северодвинск, тогда это был Молотовск.

Вас просто перебросили?

Да.

Награждали?

Ничего подобного. Где канцелярия? Нету. Кому-то вроде давали. Никто и не интересовался этим делом. Про ордена как-то и хлопот, и забот — ничего не было. Северодвинск тогда был Молотовск, месяца три там строилась подводная лодка М-214, прекрасный проект. Двухвальная малютка, очень хорошая лодка. В мае встречаю я на танцах, между прочим, одного мужика, мы с ним вместе учились в одной роте в училище, такой Володя Васюков. Я ему говорю: «Володь, ты чего тут делаешь?» — «Как это чего?! Я на танцы пришел!» — «Ты дурачка не валяй». — «Дорогой, я прислан на твое место, а ты давай в Полярное». Ну, я взял ноги в руки и приехал в Полярное, и как раз на К-21. Командира не было, он был в отпуске в Куйбышеве. Лодка большая, мощная, одно артиллерийское вооружение чего стоит! Две стомиллиметровых, две сорока пяти — батарея на лодке! Торпед двадцать штук, еще можно было четыре взять дополнительно, если койки выкинуть. Народ повоевавший, насчет орденов был полный порядок, все было ок! Я иду — все при крестах! Мать честная! Куда я попал!? Кто я такой!? Господи! За что боролись? С ума сойти. Ну, значит, тише воды, ниже травы. У меня был замечательный старший механик, командир БЧ5 Липатов Иван Иванович, талантливейший человек, он знал все, без всякого преувеличения. На лодке для Ивана вообще не было загадок, причем по всем частям, поскольку он когда-то был радиолюбителем — все радисты у