Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров Страница 39

В командировочных документах, полученных с помощью Горького, Волконская значилась «инструкторшей по музыкальной части». В Москве приютил двоюродный брат Петра Петровича — писатель Сергей Михайлович Волконский.

И вот — свидание в Ивановском лагере. В первую секунду Волконская не узнала мужа: похудевшего, с длинными волосами и незнакомой русой бородкой. «Что можно сказать друг другу в какие-нибудь несчастные пятнадцать минут, стоя на снегу, среди шума и гама, и всех этих незнакомых людей, где каждый торопится высказаться, стараясь перекричать соседей. Что можно сказать? Какие-то обрывки фраз, отдельные слова… Да и без слов все понятно… Одним взглядом, одним прикосновением руки сказано все…»

План действий был таков: Горький дал Волконской документ, что Петр Петрович якобы работал в издательстве «Всемирная литература», и он, Горький, его знает и ручается, что тот не представляет никакой опасности для советской власти. Однако бумага от Горького не произвела особенного впечатления. Надо искать новые подходы, а пока поддерживать силы мужа, чтобы он не умер на тюремном пайке.

Через знакомых удалось выйти на комиссара юстиции Красикова. Тот выслушал жалобу, что Волконский уже полгода сидит в тюрьме, без предъявления обвинений, взят в качестве заложника «до окончания Гражданской войны». «Что ж, могла выйти ошибка… Если дело действительно так, как вы говорите, мы его пересмотрим и разберем. Невиновных мы не караем», — ответил Красиков. И слово свое сдержал: ВЦИК рассмотрел дело Волконского и постановил: предложить ВЧК освободить его. Но проходили дни, а ничего… ВЦИК ведь только «предложил», а всесильная ВЧК вправе согласиться или нет.

Что делать? Волконская добилась приема у высокопоставленных большевиков — Калинина и Каменева. Те кивали головой, но пожимали плечами: что мы можем сделать? Мол, ВЧК сильнее нас всех.

Помогло опять-таки знакомство. Выяснилось, что многие прибегали к помощи некоего Богуславского, «старого морского волка», который был на короткой ноге с самим Дзержинским. И случилось поистине чудо: Волконского в феврале 1920 года освободили после девяти месяцев заключения. «Не благодарите меня, — сказал ему Богуславский. — Вашим освобождением вы всецело обязаны вашей жене». Оказалось, он спросил у Дзержинского: «Феликс Эдмундович, вы читали Некрасова?» Тот даже не дал договорить: «Знаю, знаю, вы хотите говорить о “Русских женщинах” и о княгине Волконской» и тут же подписал приказ об освобождении Петра Петровича…

В Петрограде Волконским всеми правдами и неправдами удалось добиться выезда в Эстонию — под тем предлогом, что у Волконского там имение, и была возможность выехать туда в качестве «эстонских репатриантов». Несколько раз чуть не сорвалось, и вот она — граница, за которой кончался «советский рай».

Впрочем, и на той стороне особенного рая не было. Впереди оказались разочарования, разорение, нищета. «Преподавание гимнастики, ухаживание за больными в Ницце, кинематографические съемки в роли статиста, чтение вслух слепому банкиру, экзамен на шофера такси в Париже…», — вспоминала княгиня.

В 1934 году в Париже вышли ее мемуары «Горе побежденным». Софья Алексеевна пережила Вторую мировую войну и умерла в 1949 году. «Из нашей жизни ушла замечательнейшая русская женщина, необыкновенно одаренная и своеобразная, — писал поэт Георгий Иванов. — В любой стране ум, литературный талант, душевная исключительность и энергия покойной С.А. Волконской обратили бы на нее всеобщее внимание, поставили бы ее на заслуженную высоту. В любой “своей” стране. Но ведь она долго жила и умерла не в своей стране…»

Петр Петрович Волконский пережил Софью Алексеевну на восемь лет.

Любопытно сложилась судьба дочери княгини — Софии Петровны. Перед войной благодаря своим коммунистическим симпатиям она стала известна как «красная княгиня». В годы оккупации Франции принимала участие в движении Сопротивления, была арестована, но сумела выжить. После войны владела турфирмой, занимающейся организацией поездок в страны Восточной Европы и СССР.

Глава 3

Царские страсти

Замуж за «варвара»

Православная византийская царевна Анна совершенно не собиралась замуж за «варвара» и язычника князя Владимира Святославича, княжившего в Киеве. Предложение, направленное от его имени ее братьям, византийским императорам Василию II Болгаробойце и Константину VIII Порфирородному, поначалу осталось без ответа. Однако вскоре обстоятельства изменились: в Византии вспыхнули мятежи, и братьям потребовалась военная помощь. Тогда-то они и решили вспомнить о князе Владимире.

Еще дед Анны, император Константин VII Багрянородный, в трактате «Об управлении империей» указывал, обращаясь к сыну: «Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу… Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков, и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа».

Поэтому отказ выдать Анну за «варварского» князя Владимира со стороны Византии вполне объясним. Однако здесь вмешались обстоятельства: полководец Варда Фока захватил Малую Азию, угрожал Константинополю и претендовал на императорский престол, и византийский император Василий II обратился к Владимиру с просьбой помочь вооруженными силами в подавлении восстания. Владимир обещал помочь, но взамен потребовал руку царевны Анны — знаменитой «царской невесты» из Константинополя, культурной столицы всей Европы и Малой Азии. Теперь уже братья Анны согласились.

Свою часть договора князь Владимир выполнил: помог со своей дружиной подавить мятежи, причем самого Варда Фоку убили.

Теперь дело было за гордой Византией, считавшей себя наследницей и продолжательницей Римской империи. Кстати, в те времена понятия «Византия» не существовало. Тогда государство называли Ромейским, то есть Римским царством. Так вот: хитрая Византия не спешила выполнять свою часть обязательств, поскольку цена казалась ей слишком высокой. Византийские императоры занимали самое высокое место в иерархии тогдашней Европы, и женитьба на византийской принцессе резко поднимала международный престиж Русского государства. А оно, как ни крути, в глазах византийцев оставалось «варварским», хотя и помогло с военной помощью.

Владимиру пришлось прибегнуть к силе, чтобы принудить византийцев к выполнению обещанного договора. Он осадил форпост византийских владений в Крыму — Херсонес (Корсунь) — и взял его. Как известно, Херсонес находился на месте части современного Севастополя. Овладев Херсонесом, Владимир получал контроль над Черным морем. Отсюда ладьи русов могли добраться до Константинополя.

Только после этого императору пришлось выполнить свое обещание. Но