Записки психиатра. История моей болезни - Виктор Хрисанфович Кандинский Страница 37

и имеет легкое сужение пищевода вследствие несколько лет тому назад учиненной ею попытки отравиться кусочком металла калия. Прочие внутренние органы у нее здоровы. Рефлексы кожные и сухожильные нормальные. Расстройств периферической чувствительности в форме местных анестезий и гиперестезий у нее нет, равно как и нет никаких паретических явлений. Судорожных припадков у нее никогда не бывало. Тем не менее у нее существует общая нервозность: обвиняемая чувствует себя разбитой и усталой, страдает головной болью (hemicrania) и болью в крестце (colica uterina), подвержена приступам нервного сердцебиения и ощущения замирания в сердце, мало спит по ночам.

3. Что касается до психического состояния обвиняемой, то прежде всего должно сказать, что у нее преобладает грустно-мечтательное настроение. За все время наблюдения за ней она была тиха, рассудительна и приветлива. Бреда, галлюцинаций, приступов психического возбуждения или гневного раздражения, равно как и припадков болезненного страха или меланхолической тоски, у нее не было. Правда, многократно замечалось, что она грустна сильнее обыкновенного и иногда даже плакала, но такое усиленно унылое душевное состояние у нее всегда имело достаточную психологическую мотивировку, а именно зависело от случайных неприятностей или оскорблений, которым она подвергалась иногда от окружавших ее в больнице больных, или обусловливалось оживанием разных тяжелых воспоминаний из ее прошлого, а также боязнью за свою дальнейшую участь. По мере приближения наблюдения за ней к концу она все более и более стала тревожиться от ожидания будущего и наконец 2-го декабря, для всех неожиданно, совершила вполне сознательно попытку отравиться рвотным камнем, тайно пронесенным ею с собою в больницу и искусно ею с того времени скрытым. Мотивом этого покушения была боязнь, что ей предстоит или навеки остаться в доме для умалишенных, или идти в тюрьму. Вследствие скорого медицинского пособия, оказанного ей дежурным врачом, это само отравление не оставило по себе вредных последствий для ее здоровья.

Движение представлений у обвиняемой совершается беспрепятственно. Память у нее вполне удовлетворительная. Суждения ее не лишены логики, и поведение ее крупных странностей или нелепостей не представляет. Ложных идей у нее нет, однако у нее существуют навязчивые представления в форме мыслей о необходимости для нее окончить жизнь самоубийством.

По нраву своему обвиняемая кротка, приветлива, довольно общительна (общению ее с другими лицами в больнице много вредило ее недостаточное знакомство с русским языком), простодушна и доверчива, в высшей степени деликатна и правдива, и вместе со всем этим до крайности сентиментальна. В нравственном отношении она безукоризненна, ибо имеет весьма развитое чувство долга. По-видимому, у нее нет недостатка в решительности, однако нельзя было не заметить, что она весьма склонна подчиняться нравственному влиянию лиц, ей симпатичных, и действовать без рассуждений под этим влиянием. «Она никогда не имела характера, но всегда была лишь подражанием; характер у нее заменен значительной дозой неразумного упрямства», – так отзывается о ней мачеха ее мужа, баронесса Э. Ф.-Бр., в имеющемся у нас объяснительном письме на имя главного доктора больницы св. Николая Чудотворца.

Уровень умственного развития обвиняемой, при всей односторонности последнего, не может считаться низким. Она получила хорошее среднее образование и потом постоянно занималась чтением книг исторического и романического содержания. В особенности она начитана по части немецкой поэзии и сама довольно недурно сочиняет (на своем родном языке) стихи мрачно-трагического или трогательно-меланхолического содержания. Время своего пребывания в больнице она проводила исключительно за умственными занятиями: читала книги, писала заметки для себя или по предложению наблюдавшего ее врача, сочиняла стихи, изучала русский язык, переводила на немецкий язык соотвественными стихами некоторые из произведений наших лучших поэтов. Владеет стихом она порядочно. Ее письменный язык, как рифмованный, так и прозаический, красив, блещет образами и метафорами, но может быть слишком изыскан и напыщен и во всяком случае обращает на себя внимание отборностью выражений, высокостью стиля и большою патетичностью.

4. Не будучи безумной или сумасшедшей в смысле 95 статьи Улож. о наказ., баронесса Мария Ф.-Бр., как обнаружилось для нас при ближайшем ознакомлении с ее характером и обстоятельствами ее жизни, отличается во всех сферах душевной деятельности многими особенностями, которые делают из нее субъекта исключительного и обязывают рассмотреть ее с медико-психической стороны повнимательнее.

a) Отдельные стороны ума и характера обвиняемой не гармонируют между собою, на что следует смотреть частью как на прирожденный недостаток, частью как на результат односторонности ее умственного и нравственного развития. Имея некоторый литературный талант и дар к стихотворству (двое из ее двоюрдных братьев обладали этим даром еще в большей степени, нежели она), она во всех прочих отношениях умственно ниже посредственности: малосообразительна, наивна, легковерна, лишена практичности, мало сведуща в сфере будничных житейских отношений, лишена понимания материальных интересов. Хозяйкой дома она никогда не была, да и не способна на эту роль. О деньгах заботится мало, и когда небольшие деньги (приданое) у нее были, она не знала им цены. Рукоделием заниматься не любит, на костюм свой не обращает достаточного внимания, предпочитая чтение стихов и рисование починке белья.

b) Понятия ее о людях фантастичны, ибо она весьма наклонна идеализировать людей и смотреть на них сквозь призму своего романтического воображения. В особенности она идеализирует людей ей симпатичных, к которым привязывается беззаветно. Малейшей доли проявленного к ней участия довольно, чтобы она начала смотреть на человека, как на идеал верного друга [так было в больнице по отношению к одному из врачей (…ву)]. В больнице она сильно привязалась к больной О. Ф. К., с которой без страданий теперь не может быть разлучена. К мачехе мужа, несмотря на заметную холодность к ней последней, относится (что видно из писем, писанных ею вовсе не напоказ) горячо и любовно, как любящая дочь. Мужа, несмотря на его пренебрежительное к ней отношение и на его болезнь (dipsomania с приступами бешенства), все время любила страстно и всецело находилась под его влиянием. Мачеха мужа в своем вышеупомянутом письме говорит об обвиняемой, что «она всегда жила односторонней и печальной, полной смиренности и уничижений жизнью любви», «была слепым подражанием своему мужу» и «находилась в рабской подчиненности ему» («sclavische Unterwtirfigkeit»). Мечтательность есть основное свойство ее ума; она вечно думает о симпатии сердец, об идеальной любви, сочиняет и обсуждает драматические коллизии («Sie sicht nach arnormen Verhaltnissen», по выражению мачехи мужа), вновь переживает разные из испытанных ей «катастроф». Привожу для примера несколько отрывков из ее письменных заметок в переводе на русский язык:

«Как могло это сердце вынести столько счастья, столько любви и столько бесконечной скорби, – и не умереть, не перестать биться?.. Измучено, слишком устало и измучено это сердце, чтобы еще раз отважиться