Иван Грозный - Сергей Эдуардович Цветков Страница 35

повысил значение обыска при вынесении судебного решения; ограничил применение пытки — она допускалась только в том случае, если приговор по обыску признавал подсудимого худым человеком; определил высший срок правежа (заимствованного у татар обычая, по которому неоплатного должника в определенное время всенародно били палками по ногам, чтобы истребовать лежащий на нем долг) одним месяцем за сто рублей долга, после чего должник выдавался заимодавцу головой, правда с обязательным докладом об этом случае государю; принял меры к уменьшению числа холопов, запретив, например, отдаваться в холопство по ростовщическим обязательствам и вообще в случае нужды; установил денежные размеры «бесчестия» за оскорбления для различных сословий (при этом женщине платилось «бесчестие» вдвое против мужчины ее звания) и так далее. В прибавлениях к Судебнику был издан замечательный по тем временам указ о местничестве. Не посягая прямо на этот вредный обычай, Иван и правительство Адашева приняли меры к его ограничению и постепенному искоренению: было указано, чтобы в полках князья, воеводы и дети боярские не считались между собой местами, «и в том отечеству их унижения нет»; первый воевода Большого полка считался выше прочих; воеводы Передового и Сторожевого полков превосходили старшинством воевод полков Правой и Левой руки; царь один имел право судить о родах и достоинствах — «а воевод государь прибирает, рассуждая отечество», то есть подбирает воевод, принимая во внимание службу их отцов, но уж кто с кем послан, тот тому и повинуется. Однако надо заметить, что практических последствий этот указ не имел — по вине боярства. В течение своего правления Грозному пришлось лично разобрать около 90 местнических споров! Ни в одном случае виновный не был наказан смертной казнью — говорите после этого, что Грозный был вовсе чужд милосердию…

***

Одобрив Судебник, Иван назначил быть в Москве собору слуг Божиих, то есть церковному собору. В соборной книге об этом говорится так: «Державный самодержец, прекроткий царь Иван, осияваемый благодатию Святого Духа, подвигся теплым желанием не только об устроении земском, но и об исправлении многоразличных дел церковных. Он возвестил о том отцу своему, митрополиту Макарию, и повелел составить собор. Когда повеление царское услышали архиереи Русской земли, они объяты были невыразимою радостию и, как небопарные орлы, поспешили в Москву, и чудно было видеть царствующий град, красовавшийся пришествием отцов».

Собрались все до одного святители московской митрополии — митрополит Макарий и епископы: Новгородский — Феодосий, Ростовский — Никандр, Суздальский — Трифон, Смоленский — Гурий, Рязанский — Кассиан, Тверской — Акакий, Коломенский — Феодосий, Сарский — Савва и Пермский — Киприан, с «честными» архимандритами, игуменами, духовными старцами, пустынниками и множеством прочего духовенства. Собор 1551 года был самым представительным и важным из всех до сих пор бывших на Руси. Итогом его заседаний стал Стоглав — книга соборных актов, разделенная на сто глав, поэтому и сам собор называют Стоглавым. Стоглав написан в форме вопросов, предлагаемых от имени царя соборянам, и ответов на эти вопросы, которые являются собственно соборными приговорами.

Собор открылся 23 февраля в Кремлевском дворце. После молебна Иван торжественно воссел на престол. Когда водворилось глубокое молчание и взоры всех устремились на него, он внезапно встал и, подойдя к святителям, сказал:

— Молю вас, святейшие отцы мои, если я обрел благодать перед вами, утвердите на мне любовь свою, как на присном вашем сыне, и не обленитесь изречь слово единомышленно о православной нашей вере, и о благосостоянии святых Божиих церквей, и о нашем благочестивом царстве, и об устроении всего православного христианства. Я весьма желаю и с радостью соглашаюсь быть сослужебным вам поборником веры во славу святой Животворящей Троицы и в похвалу нашей благочестивой веры и церковных уставов. Посему повелеваю, чтобы отныне удалилось от вас всякое разногласие и утвердилось между вами согласие и единомыслие.

Затем царь предложил собору «своея руки писание» — те самые вопросы, касавшиеся важнейших сторон церковной жизни. Часто высказывалось возражение, что Иван был слишком молод, чтобы самостоятельно составить их, между тем как автор вопросов выказывает глубокое знание церковной жизни, и потому авторство их следует приписать митрополиту Макарию, либо Сильвестру, либо всей «избранной раде». Но во-первых, Иван был чрезвычайно начитанный человек, и начитанный именно в духовной литературе; во-вторых, в своих далеких богомольных поездках он имел возможность ознакомиться с самыми разными сторонами церковной и монастырской жизни; в-третьих, двадцать один год — возраст далеко не младенческий; в-четвертых, в Иване никогда — ни до, ни после — не замечалась склонность читать с листа чужие мысли. Конечно, митрополит Макарий и другие сведущие люди могли принять участие в составлении вопросов, и они, без сомнения, не оставили своими советами молодого царя; однако видеть в вопросах Стоглава всего лишь диктант, записанный рукою Ивана, нет оснований.

Вопросы собору были зачитаны вслух. Затем царь призвал не только духовенство, но и бояр, князей, воинов и всех православных христиан покаяться вместе с ним и обратиться на путь добродетели, указывая на примеры, древние и современные, страшных казней Божиих за грехи и дела неправедные. Вся его речь была выдержана в духе крайнего смирения. Со слезами вспомнил он о смерти отца и матери, о своевольстве и злоупотреблениях бояр, правивших царством в его малолетство, о своем сиротстве и отрочестве, проведенном в пренебрежении, безо всякого научения и в пороках, о казнях Божиих, постигших Россию за беззакония, — в особенности о великом московском пожаре…

— Тогда страх вошел в мою душу и трепет в кости, — говорил Иван, — и смирился дух мой, и я умилился и познал мои прегрешения, и прибег ко Святой Церкви, и испросил у вас, святители, благословения и прощения моих злых дел, а по вашему благословению преподал прощение и моим боярам в их грехах против меня и начал, по вашему благому совету, устроять и управлять врученное мне Богом царство.

По отношению к церковному управлению царь предложил исправить порядок, схожий с управлением наместников и волостелей в земщине. В епархиях был учрежден суд из выборных священников, на который допускались и земские старосты, и целовальники; избираемые из священников старосты следили за церковным благочинием и за исполнением духовенством своих обязанностей, они же собирали и доставляли к владыке все установленные сборы и пошлины.

Собор осудил и запретил языческие суеверия, принял меры к обузданию тщеславия и пустосвятства, воспретив мирянам ставить без нужды новые церкви, а бродягам-тунеядцам — келии в лесах и пустынях, — и меры к исправлению нравов, отменив, например, обычай совместного мытья в бане мужчин и женщин, монахов и монахинь. Был поставлен предел увеличению церковных вотчин: теперь без воли государя церковные власти не могли покупать земли, а служилые люди не имели права