Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров Страница 31

В 15-летнем возрасте — фрейлина Малого двора вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Однако ее мать сумела добиться, чтобы дочь осталась с ней в имении, в Белой Церкви, старалась сберечь дочь от атмосферы, царившей при Дворе, и подыскивала ей достойного мужа. Таковым оказался граф Михаил Семенович Воронцов, герой войны 1812 года.

Первая встреча Елизаветы с ним состоялась в Вене, когда Браницкой исполнилось 23 года. По воспоминаниям историков, дочь бывшего гетмана пленила Воронцова своим очарованием, но молодой генерал не спешил делать ей предложение. Он опасался, как бы родство с польским магнатом не навредило его продвижению по службе. Лишь спустя несколько лет, после смерти Ксаверия Браницкого, Воронцов решился на женитьбу.

Несколькими годами ранее в письме своему родственнику Д.П. Бутурлину Воронцов поделился сокровенными мыслями об устройстве личной жизни: «…Я не помышляю ни о браке по расчету, ни о браке, устроенном другими. Нужно, чтобы это случилось само по себе и чтобы я полюбил и оценил человека, желающего добра мне… Сердце мое совершенно свободно, и я желал бы только, чтобы это могло устроиться с первого раза, поскольку время не молодит: не будучи старым, я начинаю седеть. Это произошло и из-за жизни, которую я вел, но тем не менее это может не понравиться барышням, и они не захотят, может быть, иметь со мной дело».

Свадьба Элизы Браницкой и графа Воронцова состоялась в Париже в 1819 году. «Хорошо, что брат Михайло женится. Жена красавица, и не худо, что богата», — написал военачальник Алексей Ермолов. «Вот чета редкая! — написал в восхищении дипломат Александр Булгаков. — Какая дружба, согласие и нежная любовь между мужем и женою!..»

Спустя несколько лет Воронцов получил назначение генерал-губернатором Новороссийского края и Бессарабской области, и семья переехала в Одессу. Елизавета собрала вокруг себя блестящий светский круг, состоящий из польской и русской аристократии. Среди его завсегдатаев был и Пушкин, которого в июле 1823 года перевели в Одессу в канцелярию графа Воронцова.

Образ Елизаветы Воронцовой пленил его воображение. Считается, что именно ей он посвятил потом стихи «Ненастный день потух…», «Сожженное письмо», «Талисман», «Желание славы» и «Храни меня, мой талисман…»

«Все ее существо было проникнуто такою мягкою, очаровательною, женственной грацией, такою привлекательностью, таким неукоснительным щегольством, что легко себе объяснить, как такие люди, как Пушкин, герой 1812 года Раевский и многие, многие другие без памяти влюблялись в княгиню Воронцову», — вспоминал Владимир Соллогуб. Действительно, устоять перед красотой Елизаветы Воронцовой очень тяжело, особенно такому влюбчивому человеку, как Пушкин.

Впрочем, Пушкин — вовсе не единственный, кто был влюблен в красавицу Елизавету. Его соперником оказался Александр Раевский, служивший чиновником особых поручений при губернаторе Новороссии, — старший сын героя Отечественной войны 1812 года генерала Николая Николаевича Раевского.

Как отмечают историки, в этой любовной истории Пушкину, который считал Раевского своим добрым приятелем, отведена роль прикрытия. Поэт должен был отвлечь внимание Воронцова от реального соперника. «Прикрытием Раевскому служил Пушкин. На него-то и направился с подозрением взгляд графа», — описывал эти события драматург Петр Капнист.

Неудивительно, что отношение Воронцова к своему подчиненному резко охладилось. Он писал в Петербург: «Собственные интересы молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят скорее от ума, чем от сердца, заставляют меня желать его удаления из Одессы». Воронцов даже обращался непосредственно к графу Нессельроде с просьбой, чтобы его «избавили от Пушкина».

Ответом на это стали знаменитые едкие эпиграммы Пушкина: «Полумилорд, полукупец, // Полумудрец, полуневежда, // Полуподлец, но есть надежда, // Что будет полным наконец…» Граф не остался в долгу. В присутствии своих приближенных, попытавшихся хлопотать за поэта, он заявил: «Если вы хотите, чтобы мы остались в прежних приятельских отношениях, не упоминайте мне никогда об этом мерзавце».

Летом 1824 года Южную ссылку Пушкину заменили на ссылку в село Михайловское.

Воронцов отправил градоначальнику Одессы предписание — объявить Пушкину о высочайшем повелении исключить его из списка чиновников Коллегии иностранных дел и отправить немедленно на жительство в Псковскую губернию.

При отъезде Пушкина Елизавета Воронцова на прощание подарила ему старинный перстень-печатку с сердоликом. Считается, что именно с этим кольцом связано знаменитое стихотворение Пушкина «Храни меня, мой талисман…»

Тем временем в начале апреля 1825 года Елизавета Воронцова родила на свет девочку, которую назвали Софьей. Злые языки утверждали, что отец ребенка — то ли Пушкин, то ли Раевский…

После рождения девочки отношения Елизаветы Воронцовой и Раевского заметно охладели. Однажды Елизавета ехала к гостившей у Воронцовой императрице Александре Федоровне, путь карете перегородил Раевский с хлыстом в руках. При свидетелях он во всеуслышание заявил: мол, заботьтесь хорошенько о наших детях… Взбешенный Михаил Воронцов выслал Раевского в Полтаву якобы за разговоры против правительства. Так был положен конец его роману с Елизаветой Воронцовой.

Юная Е.К. Браницкая, в замужестве Воронцова. Портрет работы Дж. Доу, 1820 г.

Справедливости ради стоит заметить, что сам Воронцов также не хранил верность супруге, заведя интригу с ее лучшей подругой Ольгой Потоцкой, дочерью польского магната Станислава Потоцкого. В свете говорили о том, что Воронцов, чтобы прикрыть свой роман, устроил брак Ольги со своим кузеном Львом Нарышкиным. В 1829 году у Нарышкиных родилась девочка, которую назвали Софьей. Говорили, что ее отец — Михаил Воронцов…

Историк русской литературы Михаил Гершензон отмечал: «Пушкин, долго ли, коротко ли, был влюблен в графиню Воронцову. Существование каких-нибудь интимных отношений между ними приходится решительно отвергнуть».

Впрочем, как отмечает литературовед Ольга Видова, любовь Пушкина и Елизаветы Воронцовой — не более чем легенда, которая продолжает тем не менее жить в пушкинистике. «Однако при ближайшем рассмотрении фактов, связанных с графиней и ее отношением к Пушкину, мы не находим даже малейшего намека на легендарные предания. Больше того, вместо Воронцовой обнаруживается другая женщина — княгиня Вера Вяземская», — отмечает Ольга Видова.

М.С. Воронцов.

Портрет работы Л. Томаса, 1821 г.

Пушкин познакомился с Верой Вяземской летом 1824 года в Одессе, куда она приехала с маленьким сыном и дочерью.

«Пушкинисты, анализируя жизнь Александра Сергеевича в Одессе, сосредоточивали свое внимание на дворце Воронцовых, даче Рено, расположенной на высоком берегу, на обрыве, и совершенно не обращали внимания на то, что и княгиня Вяземская летом 1824 года также жила рядом, — указывает исследовательница. — И никто из исследователей всерьез не отнесся к взаимоотношениям Пушкина с княгиней Верой Федоровной Вяземской. Конечно, графиня Елизавета Ксаверьевна