Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц Страница 27

По словам Тацита, корыстный и находившийся в сговоре с Агриппиной интриган Паллант день ото дня склонял императора к принятию этого решения. Поскольку в остальном он был так же слаб по отношению к своему окружению, Клавдий в конце концов позволил новой жене убедить его усыновить ее сына, предпочтя его родному сыну Британнику[357]. На самом деле это был очередной шаг на пути упрочения положения династии и обеспечению ее легитимности. То, что началось со свадьбы Клавдия и Агриппины и продолжилось обручением их детей, теперь пришло к своему логическому завершению[358]. Кроме того, существовал прецедент, против которого никто не возражал: Тиберий по распоряжению Августа усыновил Германика, хотя у него был родной сын Друз всего на два года моложе Германика.

Рис. 5. Нерон примерно в 12-летнем возрасте. Вероятно, статуя была создана по случаю усыновления Нерона Клавдием в 50 году. На шее Нерона булла – оберег, который должен защитить ребенка от магии и порчи. Мрамор, 49–51 гг.

Ancienne collection Borghèse acahat de 1807. Musée du Louvre n°INV MR 337 / MA 1210 / Siren-Com/wikipedia.org по лицензии CC BY-SA 3.0

Это произошло 25 февраля 50 года, о чем свидетельствуют сохранившиеся письменные протоколы арвальских братьев[359]. Согласно Кассию Диону, в тот день Клавдий легкомысленно проигнорировал, что небо словно пылало зловещим огнем[360].

После усыновления для сына Агриппины многое изменилось. Сначала он утратил свое прежнее имя. Перейдя в семью Клавдия, по закону Луций Домиций Агенобарб стал Нероном Клавдием Цезарем Друзом Германиком[361]. Юридически теперь он ничем не отличался от биологического сына Клавдия Британника, который, однако, был на три года моложе своего нового брата и также не был прямым потомком родоначальника Августа.

Усыновление привлекло внимание общественности к Нерону. Римские и италийские скульпторы начали создавать портреты Нерона и в мгновение ока интегрировали нового сына Клавдия в уже существовавшие к тому времени скульптурные группы императорской семьи (рис. 5)[362]. Однажды в портике на форуме в местечке Велея на территории современной Эмилии-Романьи горожане увидели юного Нерона, стоящего в тоге рядом со своим приемным отцом Клавдием[363]. Из соображений экономии и из-за того, что работу нужно было сделать быстро, мастера прибегли ко вторичному использованию: голову Нерона насадили на старую статую.

Представители провинциальной элиты также внимательно прислушивались к новостям из Рима, а некоторые отнеслись к ним чересчур серьезно. В Сагалассосе в Писидии (на юго-западе современной Турции) Тиберий Клавдий Дарий, римский гражданин и местный магнат, приказал воздвигнуть статую Нерона как «нового Гелиоса»: Нерон был включен в провинциальный императорский культ почти в одночасье[364].

Конечно же, неслучайно, что в это время Агриппина также получила новое имя. После соответствующего постановления сената Клавдий удостоил супругу титула «Августа»[365]. До этого ни одна супруга императора не становилась Августой при жизни. Даже Клавдий до сих пор не видел для этого оснований: когда сенат пожелал почтить Мессалину таким образом по случаю рождения Британника, император без промедления отверг эту идею. Самой выдающейся Августой прошлого была Ливия Друзилла, которая удостоилась этих почестей только в качестве вдовы Августа. Почетное имя она получила по завещанию супруга, а после его смерти императорская вдова стала матерью императора: ее старшим сыном был Тиберий, приемный сын и наследник Августа. Агриппина теперь была супругой императора и Августой, но матерью императора еще не стала.

В центре внимания

43 месяца в роли наследника престола (51–54 гг.)

Начало марта 51 года

Величественный и возвышающийся над любой исторической оценкой, Август, отец отечества, взирал своими бронзовыми глазницами на вымощенный белым мрамором форум, носивший его имя. Статуя стояла на квадриге в триумфальном одеянии и была центром монументального архитектурного ансамбля, призванного навсегда запечатлеть в камне и металле переустройство государства Августом. Архитектура, скульптура, надписи и изображения напоминали о великом прошлом римского народа, рассказывали о чувстве долга, целеустремленности и добросовестности даже в самые темные времена, а также о роли Августа, какой он видел ее сам.

Сотни зевак толпились сегодня в портиках с колоннами из красновато-желтого мрамора, которые обрамляли форум Августа с продольных сторон. Отсутствующие зубы, недостающие конечности, рваная одежда – не для всех собравшихся присутствие прошлого в этом месте было в равной степени важно. Справиться с трудностями повседневной жизни в Риме зачастую было совсем не просто. По крайней мере, портики, построенные Августом, защищали от солнца и дождя. Сдерживаемая копьями и мрачными лицами нескольких десятков преторианцев толпа вытянула шеи, чтобы мельком увидеть группу мальчиков, которые только что вместе с Клавдием вышли из храма Марса-Мстителя на востоке форума Августа.

Любопытные зрители с интересом рассматривали Клавдия, princeps civium, первого из граждан, который, несмотря на рассказы о его физических и умственных недостатках, явно пользовался отменным здоровьем. И вот из группы вышел юноша, все еще безбородый, и встал рядом с Клавдием: это Нерон, приемный сын императора. Те, кто видел его накануне, теперь протирали глаза. Одежда делала мужчину. На этот раз Нерон вышел к толпе не в toga praetexta, тоге свободнорожденных детей с пурпурной каймой. Даже отсутствие золотой буллы на его шее, украшения, которое служило амулетом или оберегом, не ускользнуло от внимательных наблюдателей. Судя по всему, Нерону больше не требовались эти атрибуты детства. Несомненно, сегодня он встал рано, вскоре после рассвета, и вручил буллу домашним богам своей семьи в их маленьком святилище в углу дворца, а чуть позже избавился и от toga praetexta.

Теперь он стоял там, впервые одетый в ослепительно белую тогу свободных римских мужчин, и щурился на солнце. Почти в 14 лет, то есть раньше обычного, Нерону позволили надеть toga virilis – старомодный, шести метров в длину, предмет одежды, который был довольно громоздким и в то же время имел важное значение. Это говорило о том, что Нерон стал civis Romanus, римским гражданином. С сегодняшнего дня ему было разрешено вступать в брак, наследовать и завещать, он мог привлекаться к судебным делам и считался дееспособным. Отрочество осталось позади, теперь он достиг совершеннолетия[366].

Самый юный взрослый своего времени

Вместе с toga virilis и достижением половой зрелости у подрастающего поколения свободных мужчин в Риме начиналась серьезная жизнь со всеми правами и обязанностями. Для представителей средних слоев это были прежде всего: право голоса и военная служба; для аристократов – возможность при наличии достойных рекомендаций учиться у высокопоставленных