Как украсть миллион. Жизнь и удивительные приключения Бенвенуто Челлини, гения Возрождения - Брезгам Галинакс Страница 23

– Другим?

– Да, Бенвенуто! Ты не смотри, что я намного младше тебя: я понимаю, как надо устраивать семейную жизнь.

– Откуда взялись твои познания, – от матери?

– Она не сумела построить свою семью, и сейчас живет в грехе и в безобразии с этим жирным дураком Ипполито, чему она могла меня научить? – презрительно ответила Анжелика. – Нет, я просто видела, как живут счастливые семьи, и училась у них. У нас был сосед Винченцио. Моя мама рассказывала, что когда-то он жил в большой бедности, но я этого не помню. При мне он уже был самым богатым человеком в нашем квартале. Из-за этого его жена Люченция жутко задирала нос перед соседями, и ее не любили. Но как они жили, святая Маргарита! Дом у них был – полная чаша! Винченцио работал в конторе синьора Лудовико, а сеньор Лудовико загребал кучу денег, потому что мог выиграть любое судебное дело. Он был способен отсудить что угодно у кого угодно, – так говорила моя мать.

Как роскошно одевалась Люченция, – ах, Бенвенуто, если бы ты видел! Все завидовали ей. А в доме у нее была серебряная посуда, и мебель из ореха, и даже гобелены на стенах… Винченцио и Люченция уехали из нашего квартала еще в позапрошлом году, но я помню, как по воскресеньям и по праздникам они шли в церковь, шикарно разодетые, а няня, – представляешь, няня! – вела за руки их детей, наряженных в бархат, шелк и парчу. А летом, в самую жару, Винченцио вывозил свою семью в горы к целебным источникам. Моя мать всегда страшно злилась, когда вернувшись оттуда, Люченция хвасталась, как там было хорошо.

– И ты хочешь, чтобы я стал, как тот Винченцио? – нахмурился Бенвенуто.

– Мать называет тебя сумасбродом, но я знаю, что это не так. Ты – настоящий мужчина, и будешь заботиться о нашей семье не хуже, чем Винченцио заботился о своей. По воскресеньям и по праздникам мы будем ходить в церковь, и няня будет вести наших детей за руки; летом мы тоже станем выезжать к целебным источникам и еще куда-нибудь, где бывают богатые люди; а дом у нас будет лучше, чем у Люченции, – мебель мы закажем из красного дерева! – мечтательно произнесла Анжелика.

Бенвенуто начал одеваться.

– Ты уже уходишь? – спросила его Анжелика. – Ах, да, пора! Скоро вернется мама и Ипполито. Когда ты придешь к ней договариваться насчет нашей свадьбы?

– Завтра я буду у нее.

– Мой Бенвенуто, поцелуй же меня на прощание! – подставила она ему щеку. – Вот так. Ты ничего не забыл из своих вещей? Ну, иди, а я приведу в порядок мою постель.

* * *

– Ты не понимаешь меня, Франческо! – Бенвенуто допил остатки вина из бутылки. – Я хотел на ней жениться. Жениться, – доходит до тебя?

– Ты считаешь меня идиотом? – Франческо открыл новую бутыль. – Куда ты дел свой стакан? У тебя что, два стакана?

– Нет, один из них – твой.

– Мой? Как он может быть моим, дьявол меня побери, если оба стакана стоят справа от тебя, а я сижу напротив?

– Я толкую с тобой о серьезных вещах, а ты – о стаканах! Наливай и в тот, и в другой, и бери себе, какой хочешь.

– Это другое дело! Выпьем.

– Ты не понимаешь меня, Франческо. Я хотел жениться на ней, а она посмела сравнивать меня с каким-то сутягой; более того, она ставила мне его в пример. Она желает, чтобы я был таким, как все. Нет, не таким, как все, а наихудшим из всех! Ее мечта – богатство, ее мечта – роскошная жизнь. Мое искусство для нее – только средство для добывания денег, а я – только содержатель семьи.

– Чего же ты ждал? Чтобы она помогала тебе в мастерской? – пожал плечами Франческо. – Ха, если бы мы искали жен, способных понять наше призвание и участвовать в наших делах, то моя жена облачилась бы в кольчугу, вооружилась шпагой и стреляла бы из аркебузы! Слава богу, я-то понимаю, что нельзя требовать невозможного от женщин, поэтому мне и не нужна никакая жена. Мне милее податливая девка, понимающая толк в любовных утехах и не требующая слишком большой платы за доставленное удовольствие.

– Но я хотел жениться на Анжелике! – вскричал Бенвенуто.

– Глупец! Я сказал тебе с самого начала, что ты спятил. Вы все смеетесь надо мной из-за того удара камнем по голове; может быть, я, действительно, иногда туго соображаю и порой не понимаю, что делаю, но тебя-то я сто лет знаю и люблю как брата, – ты можешь мне верить. Если я сказал тебе, что ты спятил, когда ты решил жениться, – так оно и есть, не сомневайся. Ты – глава семейства?! Ты – хозяин дома?! Ты – добропорядочный гражданин?! Ха-ха-ха, ха-ха-ха! Я сейчас лопну от смеха! – захохотал Франческо.

– Но я любил ее! – возразил Бенвенуто.

– Оставь, брат, – тебя привлекла ее молодость и красота, да еще ее недоступность, да еще письмо старого Джованни сбило тебя с панталыка. Вот и вся любовь, – ухмыльнулся Франческо.

– Нет, я все-таки хотел бы жить с Анжеликой, – вздохнул Бенвенуто.

– Остановись, брат, остановись, пока не поздно! – покачал головой Франческо. – Ты же сам понимаешь, что жизнь с ней слишком дорого тебе встанет. Если ты самого себя продашь, то не выкупишь после ни за какие деньги. Мой тебе совет: пойди завтра к ее матери и дай ей кошелек с золотыми за то, что ты сватался, но не женился на Анжелике. Мамаша будет рада получить золотые монеты вместо зятя, которого она еще раздобудет для своей доченьки. Анжелике же подари перстень, который ты ей привез, и наври что-нибудь про срочные дела, вызывающие тебя в Рим. Уверяю тебя, что она поплачет-поплачет, да и утешится! Года не пройдет, как она выскочит замуж за какого-нибудь богатея, помяни мое слово.

– Франческо, Франческо! Тебе легко говорить, а мне каково расстаться с моей любимой! – Бенвенуто закрыл лицо руками.

– Ничего. Мы будем пить сегодня, будем пить завтра, будем пить всю обратную дорогу, и будем пить, когда вернемся в Рим! А дома тебя успокоит твоя служанка, твоя Фаустина.

– Да что ты! Она меня живьем съест за то, что я не женился на Анжелике.

– Не съест. А будет есть, гони ее прочь! Найдешь другую Фаустину… Где твой стакан? А где мой стакан? Все стаканы перепутались. Выпьем! За то, что ты не женился! За то, чтобы нам никогда не жениться! – поднял стакан Франческо.

– Выпьем. Видно, ты прав, не