Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский Страница 17

Член Революционного военного совета 16-й армии Западного фронта Г. К. Орджоникидзе

1919

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 20]

В июле — сентябре он в течение трех месяцев участвовал в руководстве боевыми операциями 16-й армии Западного фронта. 5 октября Орджоникидзе назначается членом Революционного военного совета 14-й армии Южного фронта. 11 октября началось наступление красных войск, Сталин выехал в Серпухов в связи с переездом штаба Южного фронта. В этот период Орджоникидзе продолжал оставаться рядом со Сталиным, хотя многие хотели видеть его на командных должностях в других частях. Характерна шутливая телеграмма Г. Л. Пятакова этого периода с просьбой передать его 13-й армии.

«Его Высокопревосходительству члену РВС ЮЖ т. И. Джугашвили-Сталину! С. Новая. 1919, 13 октября.

Ваше Высокопревосходительство!

Осмеливаюсь всепокорнейше, почтительнейше и настоятельнейше просить Вас отдать нам Серго. Пара дней совместной работы еще более убедила меня во мнении, что Серго должен быть в 13 армии.

Егорка Пятаков»[193].

Однако в эти дни никто не собирался отдавать Орджоникидзе Пятакову. Во-первых, отношения Сталина и Пятакова уже были неоднозначными. Пятаков в конце 1918 — начале 1919 года не выполнил ряд имевшихся договоренностей со Сталиным. 28 ноября 1918 года в Курске было сформировано Временное рабоче-крестьянское правительство Украины во главе с Пятаковым[194]. Вскоре встал вопрос о новом командующем Украинского фронта. Сталин закономерно выдвинул на этот пост К. Е. Ворошилова, своего боевого соратника по обороне Царицына. При этом с Пятаковым этот вопрос был заранее обсужден. Однако Троцкий выступил против этой кандидатуры. Очевидно, что для него это была неприемлемая кандидатура как в силу близости последнего со Сталиным, так и в свете прежних царицынских конфликтов. Поэтому Троцкий предложил кандидатуру В. А. Антонова-Овсеенко, который уже руководил военными силами на украинских территориях, а в 1917 году подчинялся как один из руководителей ПВРК непосредственно Троцкому. Он мог считаться по его прежней деятельности настолько же близким к Троцкому, как Ворошилов к Сталину. Первоначально Пятаков поддерживал кандидатуру Ворошилова (который занимал в украинском правительстве пост наркома внутренних дел), однако вскоре изменил свою позицию и выступил уже за протеже Троцкого. В украинском правительстве, где числился среди наркомов и Ворошилов, Антонов-Овсеенко занимал пост наркома по военным делам. 30 ноября декретом Временного рабоче-крестьянского правительства Украины была создана Украинская советская армия во главе с Антоновым-Овсеенко. В этих условиях группа «царицынцев» при поддержке Сталина пошла на смещение Пятакова и назначение на высшие военные и политические должности в украинском правительстве Артема (Сергеева), Ворошилова, Рухимовича и Межлаука (все деятели Донецко-Криворожской народной республики 1918 года, в дальнейшем участвовавшие в обороне Царицына, а ранее товарищи по ДКНР Орджоникидзе). Ситуация приобрела явно конфликтный характер. По настоянию Троцкого данный вопрос специально рассматривался в ЦК, который принял решение об отстранении сталинских сподвижников Ворошилова и Рухимовича от военной работы. Командующим Украинским фронтом остался Антонов-Овсеенко, а его бывшие оппоненты заняли места в правительстве Украины[195]. И хотя отношения Сталина и Пятакова впоследствии наладились, но вряд ли это могло способствовать передаче Орджоникидзе Пятакову.

Во-вторых, в этот период Серго сам был крайне негативно настроен к порядкам в 14-й и 13-й армиях. Характерно его письмо Ленину от 15 октября 1919 года: «Дорогой Владимир Ильич! Сегодня я думал заехать в Москву на несколько часов, но решил, что лучше скорее в армию. Я теперь назначен членом РВС 14-й армии. Тем не менее решил поделиться с Вами теми в высшей степени неважными впечатлениями, которые я вынес из наблюдения за эти два дня в штабах здешних армий. Что-то невероятное, что-то граничащее с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта — это балаган. Сталин только приступает к наведению порядка. Среди частей создали настроение, что дело Советской власти проиграно, все равно ничего не сделаешь. В 14-й армии какой-то прохвост Шуба, именующий себя анархистом[196], нападает на штабы, арестовывает их, забирает обозы, а комбрига посылает, под своим надзором, на фронт для восстановления положения. В 13-й дело не лучше. Вообще то, что здесь и видишь, — нечто анекдотическое. Где же эти порядки, дисциплина и регулярная армия Троцкого?! Как же он допустил дело до такого развала? Это прямо непостижимо. И, наконец, Владимир Ильич, откуда это взяли, что Сокольников[197] годится в командармы? Неужели до чего-нибудь более умного наши военные руководители не в состоянии додуматься? Обидно и за армию, и за страну. Неужели, чтобы не обидеть самолюбие Сокольникова, ему надо поиграться целой армией? Но довольно, не буду дальше беспокоить Вас. Может быть, и этого не надо было писать, но не в состоянии заставить себя молчать. Момент в высшей степени ответственный и грозный. Кончаю, дорогой Владимир Ильич.

Крепко, крепко жму Ваши руки.

Ваш Серго»[198].

Ленин в приписке к письму Орджоникидзе дает ему следующую характеристику: «По отзывам и Уншлихта и Сталина, Серго надежнейший ВОЕННЫЙ работник. Что он вернейший и ДЕЛЬНЕЙШИЙ революционер, я знаю его сам более 10 лет»[199].

Рапорт командира снабжения XIV армии РККА [Савенко] в Реввоенсовет XIV армии с просьбой об отпуске. Резолюция Г. К. Орджоникидзе: «В момент напряженной борьбы коммунисты отпуском пользоваться не могут — победим, отдохнем»

27 октября 1919

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 7. Д. 36. Л. 1. Подлинник. Машинописный текст]

Между тем, не дожидаясь разбирательства обстоятельств, перечисленных в письме, новый командующий 14-й армией И. П. Уборевич[200] и Серго Орджоникидзе разрабатывают в селе Шарыкино план контрнаступления против деникинских войск. Позднее Уборевич так описывал Орджоникидзе этого периода: «Первая встреча с Серго произвела на меня неизгладимое впечатление. Острые, исключительно выразительные черты лица, пытливый, пристальный взгляд горящих больших глаз, сжатые губы, худой, неутомимый, подвижный, как настоящий горец. Говорит кратко, горячо, захватывающе и чрезвычайно убедительно. Не гармонирует с форменной красноармейской фуражкой слишком большая шевелюра»[201].

Вскоре, согласно разработанному новым командованием плану, ударные части латышской дивизии, закутавшиеся в белые простыни, по свежевыпавшему снегу нанесли удар по позициям Дроздовской дивизии, которая в результате этой атаки отступила. В прорыв были брошены основные силы, и красные части на плечах противника ворвались в Кромы. Однако 7-я стрелковая дивизия, действовавшая западнее прорыва, не выдержала контрудара белых частей и отступила на север. В сложных условиях возможного окружения штаб красных войск все же смог скоординировать действия войск и добиться перелома в ходе военных действий: 20 октября был освобожден Орел. Вскоре в городе в гостинице «Метрополь» состоялось торжественное заседание