Тюдоры. Любовь и Власть. Как любовь создала и привела к закату самую знаменитую династию Средневековья [litres] - Сара Гриствуд Страница 16

Грехи, в которых должен исповедоваться Влюбленный Гауэра, – это грехи против Любви. При этом раскаявшийся грешник может проявить бунтарский характер. Раньше, согласно теории куртуазной любви, отчаяние куртуазного любовника возлагало бремя ответа на женщину – это была настоящая хартия преследователя. У Гауэра мы не видим ничего подобного. В первом томе «Исповеди» он решительно заявляет: «Вне всяких сомнений, я могу оправдать женщину», которая действительно ничего не знает о том, что из-за любви к ней помешался какой-то мужчина. Если человек бросается в воду, желая утонуть, виним ли мы воду? И хотя по сравнению с более известным его современником репутация Гауэра существенно пострадала, 49 сохранившихся списков «Исповеди» позволяют предположить, что в свое время она определенно пользовалась популярностью.

Так неужели в уравнении появилось новое неизвестное? Некое неведомое раньше сопротивление старому представлению о любви как о страдании – и как о явлении, отличном от счастливого, хоть и прозаического брака и отчасти даже враждебном ему? «Легенда о славных женщинах» Чосера повествует о множестве героинь от Клеопатры до Лукреции, испытавших предательство возлюбленных, – своего рода мученицах любви, но любви, которая приравнивалась к браку или его обещанию[62]. Чосер создавал «Легенду» в то время, когда анжуйский дворянин, рыцарь Жоффруа де Ла Тур Ландри, только что выпустил чрезвычайно популярную «Книгу поучений дочерям». В ней он писал о служении Любви и о своей первой жене («была она всех благ росток и вестник»), которая вдохновляла его на поэзию и ратные подвиги. Вторая его спутница, на которой он женился, после того как первая образцовая умерла, предупреждает девушек, что к подобным словам прибегают все мужчины и это «не более чем уловка… дабы проще и скорее снискать расположение и благосклонность своих возлюбленных». Что касается «Кентерберийских рассказов», Чосер стремился показать в них, как в цветастом калейдоскопе, все многообразие оттенков брака, любви и даже вожделения.

Разумеется, «Рассказы» просто обязаны были начаться в погожий весенний день, когда божьи птахи щебечут от радости, – это и наполнено поэтическим значением, и практично с точки зрения паломников, готовящихся к путешествию по утопающим в грязи средневековым дорогам. Из рассказчиков и их историй в свете нашей темы можно выделить три. «Рассказ рыцаря» – самая классическая куртуазная история, рассказанная по-настоящему учтивым автором, – по сути, это ранее написанная Чосером поэма «Паламон и Арсита» о двух рыцарях, которые соперничают за любовь одной и той же дамы. (Обратите внимание, что она не проявляет благосклонность ни к тому, ни к другому и предпочла бы продолжать свое любимое занятие – охоту, как богиня Диана или как Елизавета Тюдор в будущем.) Следующий рассказ воинственного пьяницы-мельника напоминает песенки фаблио – непристойную реакцию на идею куртуазной любви. Он повествует о старом муже, его молодой жене и молодом работнике и представляет собой что-то вроде расширенной версии современного восклицания «Поцелуй меня в задницу».

Пятикратно вышедшая замуж героиня рассказа «Батская ткачиха», самого запоминающегося из «Кентерберийских рассказов» Чосера, развивает тему Старухи из «Романа о Розе» (бывшей проститутки, ставшей сводницей, которая дает советы влюбленному).

Чтоб рассказать и горесть и напасти

Моей судьбы, не надо мне, к несчастью,

Ни на кого ссылаться: пять ведь раз

На паперти я верной быть клялась[63].

Эти строки обращаются к читателю напрямую, вовлекая его в актуальную для того времени общественную дискуссию. Ткачиха называет девственность одной из главных добродетелей, но при этом заявляет, что сама не создана для нее: «Зачем любовь грехом сильна, коварством?»[64] Она цитирует женоненавистнические трактаты тысячелетней давности (которые, по-видимому, зачитывал ей пятый муж, смазливый молодой студент) и перечит им с невозмутимой уверенностью, ничуть не смущаясь тем, что каждым словом, каждым воспоминанием она показывает себя именно такой, какой мизогинные тексты и фаблио презрительно изображали женщину – приземленной, жадной до жизни, секса и власти.

Среди рассказов всех кентерберийских паломников с королем Артуром связана история именно Ткачихи, а не изысканной Аббатисы с девизом Amor Vincit Omnia[65] на фермуаре; не Юриста, не Франклина и даже не Рыцаря. Но какой из этого следует вывод? Рыцарь, посланный Гвиневрой узнать, чего больше всего хотят женщины, возвращается с ответом, что они хотят господствовать над своими мужьями… Собственно, как и Ткачиха.

«Фрагменты», из которых состоят «Кентерберийские рассказы» в том виде, в каком мы знаем их сегодня, по-видимому, были собраны воедино Чосером в конце 1380-х годов, когда он оставил пост таможенного контролера и переехал в Кент, продолжая исполнять функции доверенного лица в делах короля Ричарда II. В 1387 году королевская рента его жены Филиппы, по-видимому, подошла к концу: возможно, потому что на фоне напряженной политической жизни тех лет ее муж стал пользоваться меньшей благосклонностью при дворе, или же просто потому, что Филиппа Чосер умерла. В 1394 году умерла и бывшая покровительница Филиппы, Констанция Кастильская, а два года спустя Джон Гонт женился на своей давней любовнице Екатерине Суинфорд, невестке Чосера.

Представить историю Гонта и Екатерины как куртуазный роман можно лишь с большой натяжкой. Примечательно, что Гонт в принципе решился на такой шаг, узаконив детей от этого союза[66]. Можно сказать, что первый и третий брак Гонта ознаменовались присутствием романтической любви. Как бы то ни было, в начале 1399 года Джон Гонт умирает. Примерно через восемь месяцев после этого его сын Генрих Болингброк свергает неудачливого Ричарда II, провозглашает себя Генрихом IV и становится основателем династии Ланкастеров, которая будет править Англией в течение дальнейших 60 лет. А в следующем 1400 году умирает и сам Чосер.

Впервые поставить под сомнение идеал куртуазной любви всего через пару лет после смерти Чосера предстояло женщине. Она начала создавать сочинения не с патриархальных или откровенно христианских позиций, а в русле тех представлений, которые сегодня мы бы назвали исключительно феминистскими. Кристина Пизанская, дочь ученого итальянского происхождения, благодаря успеху отца оказалась при дворе короля Франции и вышла замуж за его секретаря. Но после ранней смерти мужа Кристина осталась молодой вдовой, которой нужно было содержать семью, и стала первой женщиной в Европе, зарабатывавшей на жизнь своим проворным и отточенным пером. В 1399 году она пишет «Послание богу любви», полное возмущения тем, что многие писатели, включая автора знаменитого «Романа о Розе», несправедливо критикуют женщин. Излишне говорить, что богу любви оказывается вполне достаточно ее доводов и он отлучает критиканов от своего «двора». Но дальше Кристина несколько застревает на этой теме. Сначала она пишет «Спор двух влюбленных», в котором разочарованный рыцарь и по-юношески оптимистичный оруженосец спорят о том, приносит ли любовь счастье