Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин Страница 14

Павловича и Елизаветы Алексеевны. Об уровне важности заказа свидетельствует и то, что отвечал за его выполнение руководитель Кабинета Е.И.В. генерал-майор Попов[85]. В итоге торжковским золотошвеям по частям выплатили колоссальные 18 000 руб., но если вспомнить высоту потолков второго, парадного, этажа Зимнего дворца, представить общую площадь стен на половине Александра Павловича, то эти 18 000 руб. не покажутся запредельной суммой.

Отдельным счетом оплатили золотошвейную работу по оформлению «парадной поливальной Ея Императорского Высочества великого князя Александра Павловича, сверх прежде отпущенных 30 000 руб., до остальные 14 815 руб.» (январь 1794 г.).

Кроме этого, в июле 1793 г. «купцу Калинину для вышивания плащаницы, в церковь Таврического дворца на шелк, золото, серебро и на прочее материалы» выплатили 500 руб.

Последний раз имя золотошвей времен правления Екатерины II упоминается в 1796 г. Это некая «златошвея Шперлинг», которой в мае и сентябре 1796 г. выплатили двумя частями 14 910 руб. «за золотое шитье для парадной спальни Его Императорского Высочества великого князя Константина Павловича»; «…для парадной спальни Его Императорского Высочества великого князя Константина Павловича: золотошвее Шперлинг за золотое шитье в число 14 910 руб. к выданным 9315 руб. – 5595 руб.; резному и золотарному мастеру Енту за кровать и мебели договорных 5800 руб. к выданным 2800 руб. еще 1000 руб.». Кроме этого, золотошвею Шперлинг привлекли к оформлению тронного зала Зимнего дворца (Георгиевский зал, арх. Дж. Кваренги, 1785-1795 гг.) в начале 1796 г., тогда «золотошвее Шпергин за вышивание орла» выплатили 300 руб.[86]

Кроме торжковских золотошвей, периодически привлекавшихся для выполнения крупных заказов, кроме купцов, имевших своих специалистов по золотому шитью, при Императорском дворе имелись свои штатные русские золотошвей. Ими руководили упомянутые ранее иностранные специалисты. Их имена изредка встречаются в финансовых документах по комнатной сумме Екатерины II, поскольку штатным золотошвеям выплачивались некие суммы в качестве приданого: «…золотошвеям в приданое 700руб.» (апрель 1765г.); «… придворной золотошвее Харипине Козминой и белошвее Марье Евстигнеевой на свадьбы по 350 руб.» (июнь 1765 г.); «… придворной золотошвее Авдотье Петровой 350 руб. в награждение» (апрель 1771 г.); «…пожалованных бывшей золотошвее Петровой на приданое дочери ея 200 руб.» (август 1781 г.).

Принимались и подарки от различных золотошвей, которым выплачивались деньги из комнатной суммы: «Пожаловано девице Захарьиной, приславшей для поднесения, Ея Величеству вышитое золотом трудов ее платье 1000 руб.» [87].

Кроме мастеров золотошвейного дела на императорскую семью работали и другие специалисты, например позументные[88]мастера. В 1766 г. коллежскому советнику Тетешеву дважды выплачивали деньги «за взятые в Комнату позументы и гасы».

Белошвейки

Императрицы готовые платья не носили. Каждое платье российских императриц было своего родом уникальным шедевром. Для «Комнаты» у поставщиков закупалась ткань и в дело вступали портные, закройщики и мастерицы белошвейки. Безусловно, модель платья и все сложные составляющие согласовывались с высочайшей заказчицей.

Незначительная часть белошвеек квартировала непосредственно в Зимнем дворце, для того чтобы быть «на расстоянии руки», если бы Екатерине II срочно требовалось бы что-то подправить в ее платье. Это была отработанная схема, поскольку «цех» белошвеек существовал на женской дворцовой половине еще во времена Московского царства.

В 1760-х гг. при Екатерине II белошвейками управляла некая «мадам Кожин». Позже «мадам» стали именовать в документах надзирательницей. Это имя, как и имена белошвеек, известно из счетов по комнатной сумме: «Мадамы над белошвеями Кожин, дочери Иоганне 300 руб., белошвеям Вере Алексеевой 300 руб., Марфе Ивановой 200 руб. Всего 2300 руб.» (май 1766 г.). Упомянутая «мадам Кожин», с учетом имени ее дочери – «Иоганна», вероятно, была немкой, под руководством которой работали русские мастерицы.

По придворному штату в 1760-х гг. на жалованье имелось 20 белошвеек. По штату середины 1780-х гг. «мадам» подчинялось 16 белошвеек[89]. Большая часть белошвеек работали над туалетами Екатерины II вне Зимнего дворца, в снимаемом доме: «Мадам Кожин на заплату за наемные для житья ея с придворными белошвеями покой 300 руб.» (июль 1766 г.)[90]. Все «расходники» оплачивались из комнатной суммы: «Мадам

Кожин вместо употребленных с 1763 по 1767 г. на шитье для Комнаты белья собственных денег 317 руб. на покупку для шитья для Комнаты белья, ниток, тесемок и прочего» (май 1768 г.).

При замужестве белошвейкам, по сложившейся традиции, выплачивали деньги, «по письмам гофмаршала князя Голицына», размер которых определялся придворным стажем и, возможно, квалификацией или специализацией: «Пожалованные от Нас идущим в замужество придворным белошвеям Дарье Игрантовой 250 руб., Пелагее Васильевой 250 руб.; Матрене Федоровой 200 руб.» (сентябрь 1766 г.)[91].

Среди этих белошвей имелись узкие специалисты. Например, упомянутая должность белошвей Серафимовой, которой Екатерина II пожаловала к свадьбе 350 руб., значилась в представлении обер-гофмаршала князя Голицына как «бывшая при собственном нашем белье» (декабрь 1771 г.). В 1795 г. «Белошвее Марье Фреевой, находившейся при шитье Собственного Нашего белья», выплатили 170 руб.[92]

Отметим, что среди белошвеек было много дочерей придворнослужителей, родители которых поколениями служили при царском и Императорском дворе. Например, в январе 1766 г. упоминается «идущая в замужество придворная служительница» белошвейка «арапка (! – Авт.) Ульяна Александрова». Поясним, что должность «арапа» входила в штат Императорского двора, и Ульяна Александрова, видимо, была дочерью одного из придворных арапов.

Чулочницы

Чулки для Екатерины II приобретались либо ручной работы, либо фабричные, изготовленные на чулочно-вязальном станке, изобретенном в Англии еще в 1589 г. В конце XVIII в. во Франции изобрели круговую вязальную машину, позволявшую изготавливать чулки без шва. Квалифицированный мастер, работая по 12-14 часов в день на мануфактуре в Лионе, делал три пары гладких и две пары шелковых узорчатых чулок в неделю[93]. В женскую моду чулки вошли благодаря маркизе Помпадур. Внимательно следившая за европейскими модными трендами императрица Елизавета Петровна уже заказывала в Париже для себя шелковые чулки.

К 1770-м гг. специализация «чулошницы» зафиксирована в придворном штате: «…придворной чулошнице Шмаковой» (февраль 1774 г.); «…белошвейке Егоровой, чулочнице Федоровой» (октябрь 1774 г.); «…бывшей при Дворе чулошнице Шапошниковой в награждение 250руб.» (апрель 1779г.); «… пожалованных придворной чулошнице Сидоровой 400 руб.» (июнь 1781 г.); «…пожалованные придворной чулошнице Коровяковой для замужества на приданое 250 руб.» (октябрь 1793 г.).

Чулки императрица носила разные. Шелковые, разных цветов: «20 дюжин чулок шелковых большой руки дамских по 84руб. дюжина на 1680руб.» (апрель 1785 г.); «…купцу Кисельникову за кисею и чулки шелковые белые 365 руб.» (декабрь 1793 г.); «…иностранному купцу Билю за кружева, блонды и Петинету и за 21 дюжину шелковых чулок – 4805 руб.» (декабрь 1793 г.). Отметим, что 21 дюжина – это