Марианна Верёвкина. Эволюция стиля от символизма к экспрессионизму - Мария Сергеевна Олейник Страница 13

В рассуждениях «Письма к неизвестному» наряду с идеей двойственности жизни также делается попытка ответа на вопросы о предназначении художника в творческом мире. В тексте звучат противоречивые высказывания об отрицании примитивной повседневности, непрерывно присутствует преувеличенное чувство свободы и независимости, истины, в обосновании которой художник видит для себя цель служения искусству с полной отдачей в течение всей жизни.

М.В. Веревкина дает определение понятия искусства, идеи: «Искусство, идея, любовь – я создала из всего этого религию, культ. Я для него храм, я его жрец, его божество…»140 Автор подчеркивает значение искусства в контексте жизни «маленькой и отвратительной»141 в духе эстетических воззрений символизма. В классической немецкой эстетике понятие идеи неразрывно связано с отдельным разделом искусства, который ассоциировался с гармонически сложенной личностью, рассматриваемой только в плоскости идеального. М.В. Веревкина проецирует в своем творчестве понятие «искусства идей», связывая с ним живопись П.-С. Пюви де Шаванна, А. Беклина, Э. Берн-Джонса.

В основе собственного сложившегося миропонимания художник опирается на точку зрения немецких романтиков, ставшую достоянием символистического движения как Европы, так и России. В своих рассуждениях М.В. Веревкина с максимализмом отстаивает равенство в искусстве как идеи, так и образа. Это концентрация символистической мысли в контексте русской художественной жизни. Для М.В. Веревкиной это неразделимая связь между эстетическим и этическим началами общественных явлений.

Целью «Писем к неизвестному» М.В. Веревкина считает поиск новых путей в искусстве, а искусство – жизнью, в которой нужно искать тайный смысл. Сходственные идеи получают свое развитие у В.В. Кандинского, который в свою очередь утверждает: «Общее родство произведений, не ослабевающее тысячелетиями, а все более крепнущее, не вне, не во внешнем, а на основе основ – в мистическом содержании искусства»142. Воззрения М.В. Веревкиной не встречают поддержки у учителя. И.Е. Репин в письме от 20 февраля 1894 г. пишет: «Я всей душой желаю нашему искусству освобождения от всех этих и других более сильных и более насущных областей интеллектуальности. Не подумайте только, что я против идей <…> Но мир идей есть философия, особая специальность. Обязывать художника непременно быть философом и моралистом есть недостижимое требование»143.

Отдельное внимание М.В. Веревкина обращает на теорию искусства и вопросы технологии живописи: «Цвет растворяет форму – это закон природы, о котором забывают лишь художники. Цвет оказывает прямое влияние на впечатление от размеров, так черная точка кажется нам не такой большой, как точка белая или желтая, пусть они и одинаковы по размеру»144. Синтез новых знаний порождает концепцию «нового искусства» для М.В. Веревкиной.

Таким образом, начальный творческий период в живописи М.В. Веревкиной необходимо объединять с творческим воплощением реализма и периодом «молчания» – временем накопления идей. В период самоопределения М.В. Веревкиной стоит выделить путь от реализма к литературным рассуждениям философского характера «Писем к неизвестному». Детально зная проблематику современного символистического движения, М.В. Веревкина в своих философских рассуждениях сделала теоретическое обоснование. Эти умозаключения невозможно представить без попытки раскрыть вопросы религиозных аспектов, исторического места и роли России в общемировом процессе, взаимосвязей с западноевропейской культурой.

М.В. Веревкина утверждает, что «только сфера искусства остается убежищем, она единственная неподвластна произволу, недоступна бездарю и негодяю»145.

Переосмыслив теоретические философско-религиозные работы В.С. Соловьева, М.В. Веревкина поднимает тему богоискательства в кругу художественной среды, уделяя внимание нравственному аспекту в творчестве. Художник нашла творческую реализацию в художественной символистской прозе, используя архетипические образы и ветхозаветные мотивы. Сложность замысловатых текстов М.В. Веревкиной, обращенных к различным культурно-философским и литературным системам, является характерной для литературы первой трети ХХ в.

Новый творческий опыт художника имеет отчетливую социальную и духовную направленность. Выбор искусства – героико-утопического по своему характеру требовал соответствующего художественного языка. В течение десяти лет Веревкина создавала эскизы, делала многочисленные зарисовки. В эмпирическом формате с самого начала таилась тенденция к душевному преувеличению и гротеску. Оставалось перейти последнюю сдерживающую грань, чтобы в новом творческом воплощении создавать картины нового толка.

В интервью для ежемесячного журнала об искусстве и жизни «Идеальный дом» М.В. Веревкина вспоминала, что «гости приходили днем и ночью, если дверь была закрыта, они проникали через окно кухни или придумывали способы, чтобы проникнуть через подвал. Если мне хотелось побыть одной, я чаще всего уединялась на чердаке. Еду, приготовленную на воскресенье, мы должны были рафинированным способом прятать, в противном случае она была съедена ночными гостями с субботы на воскресенье. Особенно мясо исчезало регулярно, даже сырое, в желудке тех, кто «обычно» был вегетарианцем. В оживленном споре была разбита королева из слоновой кости. Из двадцати одной пепельницы осталось только три. Однажды мой паспорт был украден вместе с деньгами и кое-какими предметами невинным ребенком с прической Гретхен и голубыми глазами. Книжный шкаф все больше опустошался, книги были развеяны по всем ветрам <…> Сигаретный пепел был в цветочных горшках и на полу»146. С большой долей уверенности можно предполагать, что с 1902 г. светский салон на Гизелаштрассе начал обременять хозяйку и она более не находит в нем смысла. В 1905 г. заканчивается последняя тетрадь «Писем к неизвестному». М.В. Веревкина пишет: «Я одинока – я ни свободна, ни одинока <…> Я все отдала, я оставила себе лишь свою индивидуальность. И вот ее я буду защищать вплоть до самой смерти, вплоть до своего последнего вздоха»147.

М.В. Веревкина возвращается к изобразительному искусству. В свете новых идей искусство теряло для нее временные и пространственные границы. Она пишет: «Я больше не живу. Я мечтаю. Жизнь незаметно скользит мимо. Моя мечта преобладает над ней, мое место скрывает ее. Я живу вне всякого ощущения реальности <…> передо мной сияние искусства. Вот именно сейчас надо бы умереть, чтобы не очнуться от этого сновидения»148.

Художник окончательно отказывается от реализма, стремясь к выражению своих идей в символистической живописи. Все больше утверждается на пути богоискательства, что придает ее искусству другое значение. М.В. Веревкина ссылается на отсутствие уверенности воплотить в живописи «картины будущего». Для обретения гармонии с внутренним миром и возможности воплощения идей в «новой живописи» она на несколько месяцев уезжает во Францию.

Глава 2

Патетика символизма в живописи мюнхенского периода М.В. Веревкиной