Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин Страница 12

Максим Максимович не мог питать к гитлеровскому режиму ничего, кроме ненависти и презрения. Но если бы Сталин поручил ему наладить отношения с нацистской Германией, Литвинов не только не посмел бы отказаться, но и убедил бы себя, что это необходимо.

Смена наркома иностранных дел служила сигналом Берлину о готовности к переговорам.

3 мая на заседании политбюро утвердили постановление «Об аппарате НКИД»: «Поручить тт. Берия (председатель), Маленкову, Деканозову и Чечулину навести порядок в аппарате НКИД, выяснить все дефекты в его структуре, особенно в секретной его части, и ежедневно докладывать о результатах своей работы тт. Молотову и Сталину».

В.М. Молотов. 1950-е

[РГАСПИ]

Лаврентий Павлович Берия служил наркомом внутренних дел, Георгий Максимилианович Маленков – секретарем ЦК и начальником управления руководящих кадров, Владимир Георгиевич Деканозов – начальником внешней разведки (он входил в команду, привезенную Берией из Грузии). Сергей Федорович Чечулин с двадцатых годов работал в шифровальном бюро ЦК, ведал секретной перепиской партийного аппарата.

4 мая появился новый нарком иностранных дел – Вячеслав Михайлович Молотов.

Советник немецкого посольства в Москве Вернер фон Типпельскирх отправил в Берлин шифротелеграмму: «Это решение, видимо, связано с тем, что в Кремле появились разногласия относительно проводимых Литвиновым переговоров. Причина разногласий предположительно лежит в глубокой подозрительности Сталина, питающего недоверие и злобу ко всему окружающему его капиталистическому миру… Молотов (не еврей) считается наиболее близким другом и ближайшим соратником Сталина».

Л.П. Берия. 1940-е

[РГАСПИ]

В наркомат вместе с Молотовым приехали Маленков и Берия. Руководителей отделов и старших дипломатов по одному вызывали в кабинет наркома, предупредив, что там заседает комиссия ЦК. За столом на главном месте расположился Молотов, справа от него Деканозов, только что назначенный его заместителем, слева Берия и Маленков. В некотором отдалении сидел Литвинов.

Молотов что-то записывал. Деканозов слушал молча. Маленков тоже не проронил ни слова. Берия и слушал внимательно, и высказывался. Он лучше других знал тех, кто предстал в тот день перед комиссией, – на них в соседнем здании, где располагался Наркомат внутренних дел, уже собирали материалы.

После процедуры знакомства Молотова с аппаратом наркомата уже бывший нарком Литвинов сразу уехал на дачу. Его лишили охраны, телефон правительственной связи отключили.

В наркомате провели собрание. Молотов объяснил, почему убрали его предшественника:

Г.М. Маленков. 1950-е

[РГАКФД]

– Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии, линии ЦК в наркомате. Неверно определять прежний НКИД как небольшевистский наркомат, но в вопросе о подборе и воспитании кадров НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей и проявил непартийное отношение к новым людям, перешедшим в наркомат.

Собрание единогласно приняло резолюцию: «ЦК ВКП(б) и лично товарищ Сталин уделяют огромное внимание Наркоминделу, и лучшим примером и доказательством этого является то, что во главе Народного Комиссариата Иностранных Дел поставлен лучший соратник товарища Сталина – Вячеслав Михайлович Молотов».

После снятия Литвинова устроили чистку наркомата – от «негодных, сомнительных и враждебных элементов».

Посол Владимир Иванович Ерофеев, который стал помощником Молотова, рассказывал мне:

– Когда пришел в Наркомат иностранных дел, там оставалось буквально два-три человека, работавшие с Литвиновым. Весь аппарат поменяли.

Так что Громыко был далеко не единственным новичком в аппарате.

Отчего Литвинова не арестовали?

Когда его вывели из ЦК, нарком обороны маршал Ворошилов упрекнул его:

– У вас в наркомате окопалось слишком много врагов народа.

Максим Максимович не сдержался:

– У вас не меньше!

И возмущенно обратился к Сталину:

– Что же, вы считаете меня врагом народа?

Сталин вынул трубку изо рта и ответил:

– Не считаем.

До революции Литвинову доверяли крайне опасное дело – транспортировку нелегальной большевистской литературы, а затем и оружия в Россию. Максим Максимович отличался завидным мужеством и хладнокровием. Ему же поручили обменять в европейских банках деньги, которые добывались путем «экспроприаций».

Большевистским боевикам удалось провести несколько удачных эксов и захватить большие суммы, которые вывезли во Францию. Литвинов сам отправился в банк в Париже. Но царская полиция обратилась за помощью к европейским коллегам. Литвинова арестовали.

Считается, что экспроприациями на Кавказе руководил Сталин и потому до конца жизни благожелательно относился к боевому соратнику. Но Максим Максимович об этом не мог знать. С того момента, как его сняли, с мая 1939 года, и до своего последнего часа он каждую ночь клал рядом с собой револьвер. Решил, что пустит себе пулю в лоб, но не позволит себя арестовать.

В ходе чистки исчезло целое поколение сотрудников Наркоминдела, их заменили молодые выдвиженцы. Подбирала будущих дипломатов комиссия ЦК, в которую входили Молотов и Маленков. Перед ними и предстал кандидат наук Громыко. Им понравилось, что Андрей Андреевич – партийный человек, из провинции, можно сказать, от сохи, – а читает по-английски. Знание иностранного языка было редкостью.

Громыко вспоминал:

Меня спросили:

– Что вы читали на английском языке?

Назвал некоторые книги, а потом добавил еще одну, которая меня заинтересовала по профилю научной работы:

– Труд американского экономиста Стюарта Чейза «Богатая земля, бедная земля».

Я почувствовал расположение комиссии, хотя решения мне не объявили.

Так Громыко начал трудиться в Наркомате иностранных дел, который с конца 1921 года располагался в шестиэтажном доме бывшего страхового общества «Россия» на пересечении Кузнецкого моста и Большой Лубянки. Ныне это площадь Воровского.

Отдельный подъезд выделили для наркома и его заместителей. В подвале оборудовали столовую, завели собственные ателье, парикмахерскую и прачечную. Здесь дипломаты оставались до 1952 года, когда Министерству иностранных дел передали высотную новостройку на Смоленской площади, где оно находится и поныне.

Здание Наркомата иностранных дел на Кузнецком мосту располагалось рядом с ведомством госбезопасности. Дипломаты деликатно именовали чекистов «соседями».

В наркомате Андрея Андреевича оформили заместителем заведующего 3-м западным отделом. А вскоре поручили ему руководить американским отделом. Высокое назначение его нисколько не смутило. Правда, отдел США не был ведущим, как сейчас. Главными считались европейские подразделения.

«В 1939 году мы оба работали в центральном аппарате Наркоминдела, – вспоминал пришедший в дипломатию из Института красной профессуры Николай Васильевич Новиков, который со временем сменит Громыко на посту посла в США, – оба в роли заведующих отделами: он – отделом американских стран, я – ближневосточным. Несколько замкнутый по характеру, он избегал тесного общения со своими коллегами – “директорами департаментов”, как мы в шутку именовали друг друга».

Как руководитель отдела Громыко получал указания от Молотова. Молотовский секретариат в наркомате укомплектовали людьми со стороны.

Владимир Николаевич Павлов в марте 1939 года защитил дипломную работу на теплоэнергетическом факультете Московского энергетического института. А