Темная сторона нации. Почему одни выбирают комфортное рабство, а другие следуют зову свободы - Борис Цирюльник Страница 11

Когда разум в замешательстве, любые рамки, в особенности радикальные, дают чувство защищенности.

«Так и не иначе» – слова радикала. Все зло исходит от тех, кто задает вопросы, от философов, от чужих. Подчинитесь, и вам же будет лучше.

Привязанность помогает нам формировать свою личность и идентичность в группе, к которой мы принадлежим: «Я знаю, что говорить, делать и во что верить, чтобы нам вместе жить в гармонии». Привязанность – это не просто взаимодействие или успокаивающий телесный контакт, с ее помощью мы устанавливаем контакт и психологическую связь с представлениями другого мира. Если мы одинаковым образом видим мир, разделяем одни убеждения, мы чувствуем, что нам хорошо вместе.

Общепринятое мнение дает ощущение безопасности.

Успокоение сверх меры должно вызывать недоверие, потому что притупляет мысль. С момента зачатия я становлюсь частью тела моей матери, носителем ее родного языка и частицей мира, который она мне представляет с помощью слов. Я испытываю радость от принадлежности к той же группе, что и она. Внешнее давление направляет мое развитие и укрепляет меня. Позднее я пойму: мои объяснения благополучия не связаны с действительностью, но они вербализуют положительные чувства.

Мне хорошо в моей социальной группе: нашу общность символизирует одинаковая одежда, стрижки или прически, мы используем одни жесты, произносим молитвы, и одними словами описываем невидимую часть общего мира. Это уже не процесс осмысления с поиском ключа к реальности, а логическое обоснование словесного оформления чувства общности, принадлежности к группе, защищенности, но настоящие мотивы остаются неизвестными или нерациональными.

Огромный плюс принадлежности к матери, семье и группе – уверенность в себе и радость общности. Однако сам по себе этос, характеризующий нашу группу и ее моральные ценности, связан со стремлением отгородиться. Мне хорошо только тогда, когда я в группе. Я горжусь собой потому, что следую моральным принципам. Я считаю семью выше достижений в обществе. Мне не по себе рядом с тем, у кого другое мировоззрение, другие общественные или религиозные ритуалы, другая иерархия моральных ценностей. Такие люди кажутся незнакомцами, агрессивными чужаками, которых я предпочитаю избегать.

Стремление отгородиться объясняется потребностью в сплоченности внутри группы, где я хочу занять свое место: среди своих хорошо.

При этом, когда член группы интересуется другой группой и узнает о других ритуалах или моральных ценностях, то заставляет сомневаться и ослабляет нас. Он воспринимается мной как предатель: он показывает нам другую связную систему, структурированную иначе, и наши убеждения становятся относительными. Так, я полагал, что молодые люди, прежде чем вступить в сексуальные отношения, должны спросить разрешение у отца, государства или церкви. Брак – способ упорядочивания структуры семьи, а неверный показывает, что можно жить в обществе без этого института. Я не прикладывал мысленных усилий и уверенностью обеспечил себе моральную поддержку, и вот отступник объясняет: что работает для одних, не работает для других. Те, кому нужна абсолютная уверенность, потрясены открытием другого мира, исследователей же подобный культурный шок очаровывает. У первых потребность в уверенности, они любят неизменность, им нравятся повторяющиеся идеи, цитирование общепринятого мнения. Исследователи любят дистанцироваться от самих себя, чтобы изучать неожиданные миры, где все всегда в новинку.

В этосе современного западного мира на вершине ценностей находятся общественно значимые достижения. Восхищаются теми, кто достиг успеха, преодолел испытания и одержал верх над соперниками. Мораль на стороне достижения успеха. В другом обществе успех связывают с высокомерием, унижением неудачников и даже нечестностью, поскольку, согласно этой точке зрения, для достижения успеха нужно подминать под себя других. Успех аморален. Члены каждой из этих групп не выходят за ее рамки, слоганы заменяют истину и укрепляют дискурс, на котором основано внутригрупповое братство.

Чтобы оправдать применение насилия как законной обороны, достаточно заявить, что вас притесняют.

Группам свойственно внезапно отклоняться в сторону извращенной морали, так достигается единство среди близких. Те, кто думает иначе, отсекаются, их страдания хладнокровно игнорируются, иногда со скрытым наслаждением их просто оставляют умирать.

Любить, чтобы думать

Привязанность должна быть прочной – она дает радость познания и необходима для благополучия.

Она должна быть устойчивой, и в целях объединения группы отпечатываться в памяти каждого ее члена: «Я знаю, что могу рассчитывать на других, ведь мы следуем одинаковым ритуалам и разделяем одни убеждения».

Вслед за фигурами матери, отца и домочадцев, появляются объекты новой привязанности и поддерживают гармоничное развитие. Затем наступает возраст, когда сексуальное желание и жажда независимости побуждают выйти из зоны комфорта, коей считается семья, и продолжить развитие. Привязанность для развития ребенка становится препятствием, если культурные условия не позволяют подростку покинуть занимаемую им нишу безопасности и реализоваться в сексуальном и социальном плане. Молодой человек становится заложником ситуации: отношения привязанности давали ощущение безопасности, а теперь душат.

В большей части культур проблема решается естественным образом при вступлении в брак. Когда отец ведет дочь к алтарю, чтобы с согласия Бога и общества передать ее молодому человеку, он открывает дверцу ниши, в которой она находилась все детство, и позволяет молодым людям создать собственную семью в рамках культурной среды. Однако до XX века продолжительность жизни составляла около 60–65 лет, мало кто становился бабушками и дедушками. Сегодня можно рассчитывать прожить 90–100 лет, и развитие личности становится высшей моральной ценностью. Теперь отец не ведет дочь к алтарю, чтобы вверить ее в руки мужчины, который вместе с ней разделяет ценности группы.

Независимость позволяет выйти из круга привязанности и идти по пути самореализации.

Раньше брак как договор основывался на чувстве безопасности и демонстративном следовании морали: мужчина приносил женщине все свои доходы и заботился о семье. Она отказывалась от собственной самореализации и посвящала себя мужу и детям. Это правило регулировало общественные отношения во времена наших бабушек и дедушек, а теперь приводит к замкнутости в пределах рода, поскольку мешает знакомству с другими группами, культурами, моральными ценностями.

Процесс обретения независимости предполагает борьбу с теми, кого мы любим и кто любит нас.

Нередко независимость трактуют как разрыв, но по большей части речь идет о пересмотре привязанности: мы создаем новую связь с неизвестным и одновременно сохраняем связь с теми, кто дал