Я подросток. Краткий курс выживания - Лия Валентиновна Шарова Страница 6

И ты сидишь и думаешь: а зачем он мне вообще? Почему у других животные классные, а у меня такой недружелюбный дикий уродец? От него одни проблемы. И главное, он тебя не любит. Это самое обидное. Ты обязан заботиться о нем, тебе нельзя бить его и на него кричать (хотя ты иногда это делаешь, и потом тебе стыдно), но ты не можешь ни поваляться с ним в обнимку, ни потискать, потому что он вообще не хочет к тебе подходить.

Ну скажи, как тебе такой вариант?

Вот и у родителей рано или поздно наступает примерно такой же момент. До какого-то возраста в их жизни с тобой все происходит, как на тех идеальных слайдах: ты бежишь обниматься с криком «Мамочка!», рассказываешь, как дела в детском саду или в школе, рисуешь открытку на 8 Марта и учишь песни, вызывающие слезы умиления у всех родителей на утренниках.

Ты любишь родителей и нуждаешься в них, боишься огорчить и стремишься порадовать. И ты им полностью принадлежишь. Ты не выживешь без них. Мамина улыбка – счастье для тебя, сказка на ночь – удовольствие. Ты не сам по себе, не свой собственный, а мамин и папин, или только мамин, что бывает часто, или папин – что бывает реже. Ты – смысл жизни и великая радость.

А потом все ломается. Потому что ты взрослеешь и становишься своим собственным.

И вот ты сидишь в своей комнате, и все, что тебе надо, – чтобы тебе не мешали. И закрыли дверь с той стороны. Не лезли. Знакомо? Ты завидуешь друзьям, у которых родители «не лезут».

Ты огрызаешься или угрюмо молчишь в ответ на каждое замечание. Тебя бесит и обижает любая попытка контроля. Почему-то совсем не хочется обниматься и целовать маму в щеку. Ты забываешь сказать «спасибо» после обеда или говоришь это механически, если напоминают.

Ты любишь их, конечно, но не всегда. Иногда нет. Иногда – совсем нет.

У тебя появляется своя жизнь, и родители становятся ее небольшой частью, причем не самой важной. Ты для них – смысл жизни, но они-то для тебя – нет. И ты мечтаешь о том времени, когда наконец-то будешь жить отдельно.

А упреки, скандалы, постоянные напоминания, едкая ирония, занудные лекции, ультиматумы, шантаж телефоном и доступом в интернет, повторение одного и того же по сто раз, нелепые попытки разговаривать откровенно, неловкие обнимашки, попрекания покупками, подарками и даже едой, «серьезные» разговоры – все это иногда почти невыносимо.

А если к этому плюсануть вопли, оскорбления и рукоприкладство?

И все эти «потому что ты живешь на моей территории и должен жить по моим правилам» или «потому что я так сказал», от которых хочется визжать или швырнуть чем-то тяжелым в стену.

Почему они такие?

Да потому что ни один из родителей не готов к тому, что все его вымечтанные слайды об идеальном ребенке в один непрекрасный момент будут порваны в клочки и сожжены дотла.

Потому что родители чувствуют, что ты не нуждаешься в них, что тебе не нужны их советы и их мнение, что тебе даже иногда неприятны проявления их любви и заботы.

Они такие, потому что они вкладывали силы, время и деньги в проект, который может ничего им не принести взамен.

Они такие, потому что им ужасно хочется починить сломанную игрушку, вернуть все как было. Им хочется того мимимишного котенка, мурлыкающего на руках, а не этого взбесившегося кота, нагадившего на ковер и шипящего на них из-под дивана.

И самое ужасное для них, особенно для мам, конечно, – они иногда подозревают, что дети их не любят.

И это катастрофа. Настоящая невыносимая катастрофа. Потому что детей заводят для безусловной любви. Но вот появились новые условия, и оказывается, что никакой безусловной любви нет.

А еще дети – это собственность. Звучит ужасно, но это правда. Когда ты рожаешь ребенка, когда он тотально зависит от тебя, когда он постоянно в тебе нуждается, то он тебе и принадлежит. Как рука или нога. И там, в кучке слайдов, был и тот, который обещал вечное принадлежание. Там так и написано: партнер может обмануть, муж или жена могут разлюбить, но ребенок – это навсегда твой человек.

И вдруг эта собственность начинает отчуждаться. Слушать других. Хотеть быть не с тобой. Мечтать от тебя свалить. А ты ничего не можешь против этого предпринять. Не можешь выкинуть его на улицу, перестать кормить, одевать и лечить. А почему, кстати?

Рассказываю.

Первое: о страхе. Никого из нас не предупреждают, что как только родится ребенок, вместе с ним сразу же появится огромный страх за него.

Этот страх больше всех других чувств, иногда даже больше любви. Он неконтролируемый, животный, иррациональный. Его никуда не деть и с ним не договориться.

Чтобы понять, что это такое, представь того самого твоего котенка или щенка. Еще мелкого, мимимишного и любящего. Представь, что он нечаянно убежал и ты не можешь его найти. На улице мороз. Минус 25. Во дворе воют бродячие собаки. Ты уже обыскал весь район, расклеил объявления, поднял на уши соцсети. Его нет.

И вот первая ночь. Ты беспокойно ворочаешься: сна ни в одном глазу. Плачешь, конечно. Потому что представляешь, как он там, маленький и беспомощный, где-то мерзнет. А может быть, уже умер от холода. И он же ужасно голодный. И вокруг собаки, которые в один момент его порвут на части. А вдруг его поймали какие-то идиоты и убили? А вдруг они издевались над ним, например, выкололи ему глаза или подожгли?

И ты не хочешь об этом думать, но все эти ужасы сами лезут в голову. И ты ничего, ничегошеньки не можешь сделать. Ты обещаешь Богу или кому-то там, наверху, быть самым лучшим человеком, если он найдется. Ты вспоминаешь, как был несправедлив к нему, как однажды швырнул его на пол или пнул. И рыдаешь все сильнее. И, главное, ничего успокаивающего не придумать. Только ужасы. И самое страшное, самое болезненное – это понимать, что он совсем не приспособлен к этой улице, к этому зверскому холоду, к этим опасностям. И что любой может его не просто обидеть, а причинить ему адскую боль или убить.