Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт Страница 3

– Ну прямо вылитый ристакрат! – говаривала она. – Вот не сойти мне с места, ежели кто хоть на Пятых авенях сыщет малютку краше да с такой благородной походкой. Все, от мала до велика, вслед ему глядят, когда он шагает по улице в своей черной бархатной юбочке из старого хозяйкиного платья – головка вскинута, кудряшки россыпью сияют. Маленький лорд, да и только!

Седрик не знал, что выглядит как маленький лорд, он вообще не представлял, что такое «лорд». Лучшим другом его был торговец из лавки на углу – тот самый хмурый бакалейщик, вот только с ним он никогда не хмурился. Звали его мистер Хоббс, и Седрик относился к нему с большим уважением и даже восхищением. Он почитал его весьма богатым и влиятельным человеком, ведь у него в магазине продавалось столько всякой всячины: и чернослив, и инжир, и апельсины, и печенье,– а еще у него была лошадь с фургоном. Седрику нравились и молочник, и булочник, и торговка яблоками, но мистера Хоббса он любил пуще всех и так крепко с ним сдружился, что ходил навестить его каждый день и часто оставался надолго, обсуждая всякие насущные вопросы. Даже удивительно, как им удавалось отыскивать столько тем для разговоров – взять, к примеру, хоть Четвертое июля[3]. Стоило завести речь про Четвертое июля – и казалось, конца и края этому не будет. Мистер Хоббс придерживался весьма нелестного мнения о «британцах»; он изложил Седрику всю историю революции, полную чудесных патриотических рассказов о вероломстве врага и героизме революционеров, и даже процитировал порядочный кусок Декларации независимости. Седрик так заслушался, что глаза у него сияли, щеки раскраснелись, а кудряшки, которые он то и дело теребил от волнения, превратились в спутанный золотистый ком. Вернувшись домой, он едва дождался ужина – так ему хотелось поделиться услышанным с мамой. Пожалуй, именно мистер Хоббс пробудил в нем интерес к политике. Бакалейщик любил читать газеты, вследствие чего Седрик немало знал о том, что делается в Вашингтоне; и мистер Хоббс всегда сообщал ему, исправно ли президент выполняет свои обязанности. А уж когда случились выборы, их энтузиазму вовсе не было предела, и, вне всяких сомнений, без мистера Хоббса и Седрика страна просто-напросто развалилась бы. Бакалейщик водил его смотреть процессию с факелами, и многие из ее участников после вспоминали крепко сбитого мужчину, стоявшего под уличным фонарем, – он держал на плече симпатичного маленького мальчика, который увлеченно кричал и размахивал в воздухе шапочкой.

Вскоре после этих выборов, когда Седрику было семь с лишним лет, одно очень странное происшествие самым чудесным образом переменило всю его жизнь. Что любопытно, случилось оно как раз в тот день, когда он беседовал с мистером Хоббсом об Англии и королеве, и мистер Хоббс выразил весьма суровое мнение об аристократии, особенно презрительно отозвавшись о графах и маркизах. Утро выдалось жаркое; поиграв в солдатики с друзьями, Седрик пришел в лавку отдохнуть и обнаружил, что мистер Хоббс сверлит гневным взглядом передовицу «Иллюстрированных лондонских новостей» с изображением какой-то придворной церемонии.

– Пускай их себе фуфырятся, пока могут! Однажды они свое получат, когда те, кого они растоптали в пыль, поднимутся с колен и проглотят их с потрохами – и графов, и маркизов, и герцогов, и всех подобных! Осталось недолго, так что лучше бы им поостеречься!

Седрик устроился, как обычно, на высоком табурете, сдвинул шапочку на затылок и сунул руки в карманы, неосознанно подражая мистеру Хоббсу.

– Вы очень много встречали маркизов, мистер Хоббс? – спросил Седрик. – А графов?

– Нет, – ответил тот презрительным тоном, – не доводилось. Ух, если б я поймал тут у себя хоть одного! Не потерплю никаких кровожадных тиранов среди своих бочек с крекерами!

Он был так горд этой своей убежденностью, что с вызовом огляделся и утер испарину со лба.

– Может, они бы не стали графами, если бы знали, как это плохо, – сказал Седрик, ощутив смутное сочувствие к бедственному положению неизвестных графов.

– Еще чего! – воскликнул мистер Хоббс. – Им бы только бахвалиться! Это у них в крови. Дурное они племя.

В самый разгар беседы в лавке появилась Мэри. Седрик вначале решил, что она зашла купить сахару, но нет. Вид у нее был бледный и чем-то взволнованный.

– Идем-ка домой, крошка, – сказала она, – хозяйка тебя кличет.

Седрик соскользнул с табурета на пол.

– Она хочет, чтобы я с ней погулял, Мэри? – спросил он. – Хорошего вам утра, мистер Хоббс. Я еще зайду.

Его очень удивило, что Мэри глядит на него так растерянно и без остановки качает головой.

– Что такое, Мэри? – сказал Седрик. – Это ты из-за жары?

– Нет, – ответила та. – Только с нами творится чегой-то чудное.

– У Душеньки от солнца разболелась голова? – с тревогой спросил мальчик.

Но дело оказалось не в этом. Добравшись до дома, он увидел, что перед дверью стоит экипаж, а в их маленькой гостиной кто-то разговаривал с его мамой. Мэри спешно отвела его наверх и нарядила в лучший летний костюмчик из фланели кремового цвета, повязала вокруг пояса красный шарф и расчесала кудрявые локоны.

– Лорды, выходит? – слышал Седрик ее бормотание. – Дворяне, знать всякая. Ох, да чтоб им провалиться! Лорды, вот те на… беда-то какая…

Это весьма озадачило мальчика, но он не сомневался, что мама объяснит ему, отчего весь этот переполох, и потому позволил Мэри причитать, не засыпая ее вопросами. Закончив одеваться, он сбежал вниз и прошел в гостиную. В одном из кресел сидел высокий худой пожилой джентльмен с острыми чертами лица. Матушка стояла рядом – она была бледна, на глазах блестели слезы.

–Седди!– воскликнула она, бросилась к сыну и, заключив его в объятия, осыпала тревожными и испуганными поцелуями.– Ох, Седди, милый мой!

Высокий пожилой джентльмен поднялся из кресла и окинул Седрика пронзительным взглядом, потирая острый подбородок костлявой ладонью. Казалось, увиденное его не разочаровало.

– Итак, – медленно проговорил он наконец, – вот он – маленький лорд Фаунтлерой.

2

Никогда еще ни один маленький мальчик не пребывал в таком изумлении, как Седрик в ту неделю, что последовала за визитом незнакомца. Никогда еще не случалось ни у кого на свете такой странной, такой диковинной недели. Во-первых, мама рассказала ему очень любопытную историю. Пришлось выслушать ее два или даже три раза, прежде чем он все хорошенько понял. Седрик не мог даже представить, что подумал