Мафия с подоконника - Ирина Лейк Страница 21

книгу — кодекс самураев под названием «Бусидо». Покусай всегда слушал его, затаив дыхание. Время шло, деревца хорошели, их становилось всё больше и больше, так что однажды часть отправили в цветочный магазин. Увы, это означало верную гибель, потому что в таких магазинах растения в горшках почти всегда или покупали кому-то в подарок (чаще всего не спросив именинника, будет ли он рад такому подарку — так что жизнь бонсаев неминуемо заканчивалась в пыли на книжной полке), или вообще не покупали. Маленькое изысканное деревце — это вам не здоровенная роза в целлофане. Вот ведь странное дело: эти страшилища всегда продавались самыми первыми, а маленькие деревья оставались на полке. В магазине за ними особо не ухаживали, и вот однажды полузасохший бонсай Покусай оказался в отделе уценённых растений. Он знал, что дни его сочтены, и думал только об одном: о той великой книге, где говорилось, что если придёт время умирать, то самурай, то есть бонсай, должен встретить его с достоинством. Покусай гордо поднимал несколько уцелевших на ветках сухих листиков и всматривался вдаль — за окно магазина, где почти всегда шёл дождь и проносились машины, поднимая грязные брызги. Но однажды за окном вдруг возникла чья-то физиономия. Бонсай Покусай тогда уже терял сознание от слабости, но запомнил кудри и веснушки.

Очнулся он уже под тёплой лампой. Покусай сделал глубокий вдох и пошевелил корнями. Потом попробовал потянуться — у него получилось. Он был жив! Жив! Он посмотрел на свои ветки — на них были новые зелёные листики! Это было настоящее чудо! Бонсай Покусай был спасён! Его кто-то спас! И вы, наверное, уже догадались, что купил его в том магазине наш старый знакомый, ботаник Юра. Он примчался с засохшим бонсаем домой и долго-долго ухаживал за ним, пока тот снова не начал дышать и не выпустил новые листики. С тех пор самыми важными в жизни бонсая Покусая были его хозяин Юра и древний кодекс самураев. В кодексе самураев бонсай Покусай находил для себя ответы на все вопросы, а ради Юры был готов на всё.

Кактус Кирилл по утрам ужасно любил поспать. Он терпеть не мог, если его будили раньше времени и не давали досмотреть сон. А снилась ему обычно его заветная мечта! Кактус Кирилл мечтал не о новом горшке и не о том, чтобы его переставили на самое солнечное место, — вовсе нет! Кактус Кирилл мечтал, чтобы власть в мире захватили растения, а люди бы по-прежнему им прислуживали, но уже с особым почтением и уважением. Он считал, что растения главнее людей и важнее них. Кактусу Кириллу снились его собственные личные пустыни, вечная засуха и палящее солнце, и под этим палящим солнцем его бы обмахивал веером и брызгал прохладной водичкой ботаник Юра. Кактус Кирилл мечтал доказать Юре, что растения круче людей. Он хотел, чтобы Юра для начала понял, кто у них в доме самый главный! Именно поэтому цветочная мафия каждую ночь устраивала разные хулиганские вылазки и непременно старалась подстроить Юре какую-нибудь новую пакость. Главной целью Кирилла было заставить Юру написать письмо в Мировое ботаническое общество о том, кто же на самом деле достоин встать во главе всей планеты, ну и поселиться в самой большой пустыне.

В это утро кактус Кирилл был разбужен с особой жестокостью. С ним рядом кто-то громко пел! Можете себе представить? Этого ещё не хватало! Кирилл уже давно стал замечать, что его зелёная братия отбивается от рук: все почему-то начали намного меньше ссориться, скандалить, обзываться и сплетничать. А это было вовсе не на колючую руку кактусу Кириллу. Вся эта дружба, визиты друг к другу в гости, обнимашки и сюсюкания. И ни одной приличной драки в последнее время! Так ведь можно было потерять контроль и уважение! Да о каком уважении вообще могла идти речь, когда его банда-команда осмелела настолько, чтобы в такую дикую рань запеть у него под ухом! Кактус Кирилл открыл глаза и огляделся по сторонам: так и есть — шла репетиция их нового хора! Подумать только, эти выскочки решили организовать собственный хор! Дружно выстроившись в ряд, они старательно пели песню, а папоротник Демьян дирижировал, размахивая длинными листьями:

— Ты и я, ты и я — любим у-добре-ния! Если бледный слегонца — не хватает марганца! — горланил хор.

— Если ты в печа-а-али, добавь в воду ка-а-а-алий! — старательно выводила фиалка Наталка.

— Быть здоровым просто — тебе нужен фосфор, — пробасили фикусы Вениамин и Валентин.

— Хочешь с нами звонко пе-е-е-еть? Помогут кобальт, цинк и медь! — исполнила лиана Диана.

— Ко-о-обальт! Цинк! И медь! — подхватили все остальные.

— Вы что, совсем с ума сошли?! — заорал что было сил кактус Кирилл. — Вы знаете, который час? Чего вы поднялись ни свет ни заря? Какой ещё кобальт в пять утра? Какая медь?

Все затихли и обиженно посмотрели на него.

— Чего ты так раскричался, Кирилл, — сказала наконец лиана Диана. — Мог бы порадоваться: у нас теперь свой хор.

— Какой такой хор? Кому вообще он тут нужен? Лучше бы вы… вышивали! Крестиком! Зачем в такую рань петь? Да ещё хором?

— Потому что нам нравится! — расхрабрился гиацинт Василий, и в комнате сильно запахло гиацинтами. — И песня у нас хорошая!

— И полезная! — подхватила Розалия Львовна.

— И где же вы её взяли, эту песню? — рявкнул кактус Кирилл.

— Так нам её написал бонсай Покусай, — честно призналась фиалка Наталка. — И слова, и музыку. Представляешь? Он такой талантливый! Сказал, что ещё напишет! И мы устроим настоящий концерт.

— О-о-о! — взвыл кактус Кирилл. — Я вижу, с вами разговаривать бесполезно! Горлопаны! — буркнул он и почему-то добавил: — И голодранцы! Я сейчас сам с ним разберусь. Я ему устрою такой кобальт, такой фосфор! Он у меня сейчас запоёт…

Злобный кактус вытащил из горшка ноги, отряхнул от земли кеды, спрыгнул с подоконника и отправился к бонсаю Покусаю.

Бонсая Покусая он обнаружил на краю кухонного стола, где тот с совершенно умильным видом изучал остатки Юриного завтрака: корочку от бутерброда с сыром, тарелку с разводами яичного желтка, стаканчик из-под йогурта, полупустую пачку печенья «Лесная полянка» и чашку, на дне которой ещё плавало несколько чаинок.

— Покусай! — завопил кактус Кирилл, но бонсай даже не обернулся в его сторону, а только сделал знак веткой, чтобы тот не кричал. — Покусай! — сказал Кирилл всё так же настойчиво, но уже тише. — Что это за безобразие творится у нас в доме с самого утра? Что за кошачьи концерты? Хотя даже Мурзик не в