Мафия с подоконника - Ирина Лейк Страница 20

— Где-е-е-е моя-а-а-а-а Зю-узя-а-а?! — лимон Филимон вцепился в орхидею Галатею и начал её трясти.

— А-а-а-ай! — закричала она. — Да подожди ты, Филимон! Отпусти, а то все цветы с меня стрясёшь! Она где-то тут! Я же ей строго велела гулять только по этому листику. Я её накормила, хотела причесать по-модному, но она меня укусила…

— Она не куса-а-а-ется, — провыл лимон Филимон. — Ты её потеря-а-а-ала!

— Ничего я не теряла, — орхидея Галатея со всех сторон осматривала свои листья и трясла воздушными корнями. — Зюзя! Зюзечка! Папа пришёл!

— Раз-зява! — буркнула герань Антонина.

— Я с тобой потом поговорю, — фыркнула на неё Галатея, продолжая трясти корнями и листьями. — Ты только не волнуйся, Филимон, я тебя прошу, только не волнуйся, мы сейчас её найдём. Я её покормила, хотела причесать по-модному, она меня укусила, я опять её покормила и отправила гулять. По этому листу. Я очень строго ей сказала, что гулять можно только тут, и велела никуда не уходить, честное слово. Я так ей и сказала — по этому листу. И отправила её гулять, а тут как раз эта деревенщина…

— Отправила гулять? — взвыл лимон Филимон. — Одну? Такую крошку? Как ты могла?

— Да это же прямо у меня под носом! Ну куда она могла деться? Наверняка где-то тут! Она играет с нами в прятки! Точно! Зюзя! Зюзечка! Раз-два-три-четыре… вот свинство, было же пять цветков! Пять! Я иду тебя искать! Она сейчас выползет, Филимон, она сейчас появится.

— Не появится! — завопил лимон Филимон во всё горло. — Её украли! Её похитили!

— Да кто её мог похитить? — спросил с соседней полки бонсай Покусай.

— Похитители! — кричал Филимон. — Злопыхатели! Завистники! Злодеи! Ага-а! — он всплеснул ветками. — Я знаю! Её сожрал Жорж!

— Да вы что все сегодня, с ума посходили? — возмутился венерина мухоловка Жорж. — Сначала этот со своим календарём, теперь ты со своими блохами. Не ел я никого! Если бы! По мне разве не видно, что я страдаю от голода?

— Она никакая не блоха, она тля! — заливался слезами лимон Филимон.

— Опасный паразит, — подсказал кактус Кирилл, и лимон Филимон швырнул в него керамзитом.

— Она — моё счастье! — продолжал рыдать Филимон. — Вы все мне завидова-а-а-али-и-и!

— Никто тебе не завидовал, — спокойно сказала с потолка лиана Диана. — Посмотри, на кого ты стал похож, она же вила из тебя верёвки и высосала все соки. А мы, между прочим, предупреждали.

— Ладно, хватит вам, — сказал папоротник Демьян. — Давайте уже её найдём, а то он всех зальёт слезами. Смотрите внимательно, проверьте свои листья, загляните в цветы! Она могла забраться куда угодно.

— А-а-а-а-а! — тут же закричал гиацинт Василий. — Я прямо чувствую, как она по мне ползает!

Но на гиацинте Василии маленькой зелёной тли не оказалось. Вся цветочная мафия бросилась на поиски, искали под листьями и над листьями, под ветками и над ветками, между шипами и колючками и даже на всякий случай заглянули в аквариум, но Зюзи нигде не было. Она как сквозь землю провалилась. Лимон Филимон был безутешен, он рыдал навзрыд, ветки у него дрожали, а с двух сторон его успокаивали плющ Хвощ и хвощ Плющ. Но всё было напрасно. Он никак не мог успокоиться, а только повторял:

— Я её не уберёг, я её потерял… Как же я мог?

Но тут Розалия Львовна вдруг сказала:

— Слушайте, а кто это там идёт по подоконнику?

— Где? — встрепенулись все.

— Ой, и правда! — воскликнул базилик Антоша. — Это разве не твой цветок, Галатея?

Так и есть! В это невозможно было поверить, но по подоконнику медленно шёл… пропавший цветок орхидеи Галатеи и что-то тихонько бубнил.

— Ну-ка, тихо! — прикрикнул на всех кактус Кирилл.

И в повисшей полной тишине вдруг раздалось тихое: «Зю-зю-зю, зю-зю-зю».

— Зюзя! — закричал лимон Филимон и бросился к цветку, под которым и в самом деле оказалась его воспитанница, которая уверенно шла по подоконнику, зажав в маленьких крепких челюстях пропажу орхидеи Галатеи.

— Ах ты маленькая хулиганка! — завизжала орхидея Галатея. — Так это она откусила мой цветок! И стащила его!

— А я говорил вам, что до добра это не доведёт, — закричал кактус Кирилл. — Мало того, что опасный паразит, так ещё и воспитанный уголовниками! Сегодня она ворует чужие цветы, а завтра что — перекусит нам все шланги у увлажнителей?

Что тут началось! Все шумели, галдели и старались перекричать друг друга. Орхидея Галатея пыталась приладить на место откушенный цветок, а герань Антонина требовала от неё извинений. И только счастливый лимон Филимон прижимал к себе свою маленькую зелёную тлю, которая всё ещё сжимала в челюстях кусочек цветка. Она наотрез отказалась их разжимать. Что и говорить, хватка у неё была железная.

Вы хотите знать, что было дальше? Ну, хорошо, я вам расскажу. Прошло время. Орхидея Галатея и герань Антонина помирились. Лимон Филимон извинился перед венериной мухоловкой Жоржем, а кактус Кирилл пообещал больше не называть банана Степана и пальму Мальву уголовниками. А как же тля Зюзя? Она быстро выросла и сбежала от лимона Филимона с первым попавшимся муравьём. Лимон Филимон был страшно расстроен. Он горько грустил, а все старались его хоть чем-то порадовать. И даже кот Мурзик каждый вечер запрыгивал к нему на подоконник и тёрся об его ветки пушистой головой. Вот такая история приключилась однажды в доме ботаника Юры и его зелёных друзей. И она была далеко не последней.

Глава 6

Бонсай Покусай всегда вставал раньше всех. Он считал, что первым должен встретить рассвет и рассказать Юре о том, что начался новый день. Юра его, правда, не слышал, но для бонсая Покусая это было не так уж важно. Он обожал Юру и боготворил его.

Когда-то давно жизнь у Покусая была совсем другой. Он родился в городском клубе любителей бонсаев: там у него появились первые изгибы, там его ветки приняли причудливые формы, там же Покусай узнал, что он — особенное дерево. И пусть он никогда не станет таким же огромным, как его лесные собратья, зато у него есть своя особая миссия: покусай будет нести людям красоту, мир и мудрость. На ночь городской клуб любителей бонсаев закрывался, и с диковинными деревцами оставался только один сторож, смуглый и суровый человек, который варил себе рис, молча ужинал, а потом ночи напролёт читал маленьким бонсаям древнюю мудрую