Мафия с подоконника - Ирина Лейк Страница 16

Юра потрогал затылок, не было ли там шишки, поправил очки, ухватился за дверной косяк и поднялся.

— Катя, — тихо, но решительно сказал он. — Я хочу, чтобы ты немедленно ушла.

— Чего? — насупилась Катя.

— Я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом, — сказал Юра громче. — У нас с тобой ничего не получится. Наши отношения… — голос у него дрогнул, — закончены.

— Да ты ненормальный! — закричала Катя. — И растения у тебя все ненормальные! Кактус вообще бешеный! Вон, смотри, он меня покалечил! — и она сунула Юре под нос руку с пластырем.

— Уходи, пожалуйста, — твёрдо сказал Юра. — И никогда больше не звони и не пиши мне.

— Ну и пожалуйста! — крикнула Катя.

— Мяу! — вдруг раздалось откуда-то сверху, и со шкафа вниз спрыгнул кот… зелёного цвета.

— А я ещё с кошкой твоей возилась, красила её, думала, тебе цвет понравится! — фыркнула напоследок Катя, но тут Юра посмотрел на неё таким взглядом, что она мигом схватила курточку и выскочила за порог.

— Ну, не так чтобы совсем ужасно, — повторяла орхидея Галатея. — Почти не ужасно…

— Листья не зубы, как говорили у нас в поликлинике, отрастут, — уговаривала Розалия Львовна.

— Юра купит вам лучшее удобрение, и всё вырастет пышней прежнего, — махал листьями папоротник Демьян.

— В конце концов, в жизни всё надо попробовать, — сказала лиана Диана. — И креативный образ тоже. Будет что рассказать побегам!

А фикусы Валентин и Вениамин только тихонько всхли-пывали. Юра целый час поливал их в ванной тёплым дождиком из душа и всё время просил прощения, а потом даже светил на них фиолетовой лампой. Сейчас они стояли на своих местах и старались не смотреть на свои отражения в зеркальной двери Юриного шкафа. Во что же превратила их эта злюка Катя!

— Главное, чтобы Кирилл поправился, — вздохнул лимон Филимон, и все с ним согласились.

Их главного героя Юра отправил в «лазарет» — большой стеклянный аквариум, весь завешанный термометрами и разными другими измерительными приборами. Это была настоящая больничная палата для растений. Юра страшно переживал из-за состояния Кирилла и не находил себе места. Он долго сидел, расплющив нос о стекло «лазарета», и фиалке Наталке даже показалось, что она заметила у Юры на щеке слезинку.

— Простите меня, мои дорогие, — повторял Юра. — Мне так стыдно перед вами. Ужасно себя чувствую. Я настоящий предатель. Как я мог оставить вас с этой… С ней… Она всех вас чуть не погубила.

— Мяу! — подтвердил зелёный Мурзик.

— Я постараюсь всё исправить и торжественно обещаю вам, что такого больше не повторится! Я привёл в дом воплощение коварства! Как я мог? Как я сразу не догадался? Даже самый начинающий ботаник знает, что фикусы — никакие не пикусы, а относятся к семейству тутовых! Эх, простите меня, мои милые, — Юра снова глубоко вздохнул. — А теперь я пойду в ванную отмывать мой любимый бонсай. Спать сегодня, похоже, не придётся. Бедный ты мой, бедный…

— Эй! — вдруг закричал Покусай. — Не надо меня мыть! Я против! Мне всё это очень нравится! Вы только посмотрите, какой я красивый! Мне так идёт! Я всегда хотел к настоящему стилисту! Не надо меня мыть! Юра! Юра-а-а! Не на-а-а-адо!

Но Юра его, увы, не слышал и отмыл каждый листик с особой тщательностью.

Вот так и закончился этот день в доме ботаника Юры и его зелёных друзей. Ох и натерпелись они, скажу я вам! Давайте оставим их на сегодня: им нужно хорошенько выспаться. А что будет с ними дальше — мы с вами непременно узнаем.

Глава 5

В последнее время лимон Филимон начал вести себя как-то подозрительно. Он почти не участвовал в ночных хулиганских вылазках и старательно избегал соседских ссор, споров и скандалов. Да и вообще любых разговоров. Из всех растений он общался только с новенькой пальмой Мальвой, которую Юра купил вместе с бананом Степаном в оранжерее, но Мальву сначала посадил в кладовку на карантин, потому что нашёл у неё на листе подозрительную сыпь и испугался, что она может заразить всех остальных обитателей его дома какой-нибудь опасной болезнью. Теперь карантин закончился, и Мальва поселилась как раз по соседству с лимоном Филимоном. Они иногда переговаривались и даже хихикали. Всё остальное время лимон Филимон вёл себя очень замкнуто, сопел, хмурился, всё время копошился у себя в листьях и бормотал что-то непонятное.

— С кем это он там разговаривает? — спросила однажды лиана Диана.

— Сам с собой, — пожал плечами нарцисс Борис, отчего на подоконник посыпалась жёлтая пыльца. — Я тоже люблю поболтать сам с собой, ничего в этом такого нет.

— Ты и в зеркало на себя всё время смотришься, — хмыкнула орхидея Галатея. — Вон нарочно напротив него пристроился.

— Можно подумать, ты не смотришься! — обиделся нарцисс Борис.

— А мне незачем, я и так знаю, что самая красивая!

— Да подождите вы, — вмешалась лиана Диана, — я вообще не про вас спрашивала. Меня беспокоит лимон Филимон. Он ведь сам не свой в последнее время.

— Мы тоже заметили, — сказали в один голос фикусы Валентин и Вениамин и грустно кивнули.

Они всё ещё не пришли в себя после той ужасной стрижки, которую устроила им вредная Катя. Листья на них уже немного отросли, но во сне они до сих пор иногда кричали: «А-а-а-а-а! Помогите! Ножницы!» — чем сильно пугали всех остальных.

— Вам не кажется, что он там что-то прячет? — загадочно приподнял колючую бровь кактус Кирилл. Он уже выздоровел, отрастил новые иголки и отлично чувствовал себя в новом горшке, куда Юра пересадил его после «лазарета». — Интуиция мне подсказывает: у него там что-то есть. Неспроста это…

— А что у него там может быть? — удивился плющ Хвощ.

— Думаете, он что-то стащил? — охнул хвощ Плющ.

— Зачем ему что-то утаскивать и прятать?

— Откуда я знаю?

— Может, у него там пуговица? — предположил венерина мухоловка Жорж.

— Не надо судить всех по себе, — покачал головой папоротник Демьян. — Если ты тайком любишь откусывать у Юры пуговицы, это ещё не значит, что мы все так делаем.

— А что тогда?

— Постойте! — воскликнула герань Антонина. — Мне кажется, я догадалась! У него там маленький лимончик!

— Ой, да ладно, — отмахнулся от неё папоротник Демьян. — Вы что, не знаете нашего Филимона? Если бы у него на самом