Долой девчонку-повелительницу - Гарт Никс

Гарт Никс

Долой девчонку-повелительницу

Copyright © 2024 by Garth Nix

Translation rights arranged by Jill Grinberg Literary Management, LLC

and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© Н. В. Маслова, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство АЗБУКА®

* * *

Эта книга посвящается памяти моего брата, Джонатана Никса, 1966–2023, творческого гения во многих областях и одного из лучших и добрейших людей на свете

Действие этой книги происходит в альтернативной Канберре, в Австралии, в том 1975 году, которого никогда не было. Я позволил себе вольности во всем, особенно в том, что касается географии, истории, природной среды и даты выхода дополнений к «Подземельям и драконам».

Хотя действие этой истории происходит не в реальной жизни, на создание именно такой Канберры я был вдохновлен реальными местами, которые, как я должен отметить, издревле хранит народ Нгуннавал, чьим старейшинам, бывшим, настоящим и будущим, я также выражаю свое почтение.

Никто из героев этой книги не списан с живых людей, и ни одна из ситуаций не совпадает с ситуациями, действительно имевшими место быть в том или ином семействе. Тем не менее эта книга посвящена людям, игравшим со мной в «Подземелья и драконов» с 1976 по 1981 год: Гранту Флиттону (Альтмур) и Питеру Хоу (Фледриф), к сожалению слишком рано покинувшим этот мир; Джону Семпка (Боркум Скандинавик); и Филу Гривзу (Филипп де Шеве).

Глава 1

Солнце погасло неожиданно. Правда, ненадолго, всего на долю секунды. Так, по крайней мере, утверждал один ученый, который это заметил. Шел 1975 год, компьютеры, которые следили за телескопами, направленными на Солнце, были несовершенны, и все решили, что это был просто программный сбой или еще что-то в этом роде. А тому ученому сказали, что он ошибся.

Но он – вернее, она, потому что это была женщина – не ошибся. За ту долю секунды Солнце погасло и опять зажглось, а мир изменился, хотя этого еще никто не знал. Реальность пошла рябью и прогнулась, а на Земле возникло кое-что новое, чего раньше не было.

На мелководье искусственного озера появился шарик, золотой и сияющий. Несколько секунд он освещал воду, потом завертелся, выпачкался в грязи и погас. Шар покатился дальше, в заросли сорняков и там повертелся еще. Скоро он стал похож на отрубленную голову, из которой вместо волос торчали листья.

Дорога от дома Кима Базальта до озера занимала всего двенадцать минут – с горки да по ровному берегу даже на его старом тяжелом велике катиться было одно удовольствие, а уж Бенни Шанс на своем новехоньком десятискоростном долетала аж с ветерком. Зато их младшие сестры Эйла и Мадир всегда приезжали на место последними. Они очень старались угнаться за старшими, но у них никогда не получалось.

Киму, которого, вообще-то, звали Кимерий Ксантопармелий Базальт, было двенадцать лет, как и его лучшей подруге Бенни, чье полное имя было Бенджамина Рамелла Шанс. Их десятилетних сестер звали Эйлития Индигофера Базальт и Мадир Софителла Шанс. Эти четверо знали друг друга всю жизнь, но подружились только в детском саду, из-за имен, очень необычных для того времени.

Почти каждый вечер вся четверка отправлялась на озеро: Ким и Эйла после ужина – их родители считали, что ужинать надо всей семьей и затемно, а Бенни и Мадир – до ужина, который у них дома мог состояться когда угодно, но обычно довольно поздно. Сначала Ким спускался с горы – на самом деле это был холм – от экспериментальной родительской фермы к дому Бенни, стоявшему под горой на самой высокой улице пригорода, а Эйла пыхтела за ним по пятам. Бенни была уже готова и выезжала, едва завидев их, зато Мадир вечно не успевала то обуться, то найти резинку для волос, то еще что-нибудь, и Эйле приходилось ее ждать.

Тот вечер, когда дети нашли шар, сначала был таким же, как все вечера. Доехав до озера, Ким и Бенни поставили велосипеды у лодочного причала и сели на скамейку в парке на насыпном галечном берегу, где болтали, кидая камешки в воду; Эйла и Мадир тоже болтали, сидя на карусели на детской площадке позади старших и лениво подталкивая карусель ногами. Расстояние между младшими и старшими было как раз таким, чтобы они не могли слышать разговоров друг друга, что всех устраивало.

Для Кима это был праздник: его сестра была настоящая всезнайка, которая почему-то всегда знала обо всем на свете больше, чем он, и никогда не стеснялась заявить об этом во всеуслышание, хотя он и говорил ей много раз, что люди не любят, когда их поправляют. Под «людьми» он, конечно, имел в виду себя.

Эйле нравилось проводить время с Мадир, потому что Мад боготворила Эйлу и всегда была готова слушать ее рассказы о чем угодно. К тому же с Эйлой Мадир отдыхала от старшей сестры – чересчур заботливой и вечно бдительной Бенни. Но Бенни достаточно было видеть сестру и вовсе не обязательно слышать. Так что разделение устраивало всех.

– У Ловеллов новый телик, цветной, – сказала Бенни.

Цветное телевидение появилось в Австралии всего полтора года назад, на несколько лет позже, чем во многих странах. Бенни подняла с земли камешек и лениво пустила его по воде, плескавшейся у их ног. Камешек сделал четыре «блинчика» и утонул. Неважный результат для Бенни, ведь она была чемпионкой и по «блинчикам», и по играм, где нужно было что-то куда-то бросать, – по крикету и софтболу.

– Помнишь ту американскую девчонку, которая жила тут в прошлом году? – продолжила она.

– Ага. Роза.

– Она еще не верила, что здесь ни у кого нет цветного телика, – сказала Бенни, засмеялась и бросила второй камень. «Блинчиков» получилось шесть. – Она ко всем напрашивалась в гости, специально, чтобы проверить. По крайней мере ко всем в нашем классе. Чокнутая.

– Ко мне не приходила, – сказал Ким.

– Понятное дело. А зачем?

Ким согласно кивнул. И правда зачем, когда у них даже черно-белого телика не было, а родители и не думали его покупать. Они вообще вели «альтернативный образ жизни», как они это называли, почему и согласились работать на экспериментальной ферме. Она состояла из шести длинных теплиц, где рядом с посевами ученых семейство Базальт выращивало овощи для своего стола. Ким считал, что их грядки