Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик Страница 8

– Белянкин! – раздался негодующий возглас Людмилы Леонидовны. – Ну что ж такое? Куда тебя опять понесло?

К нему добавилось девчоночье хихиканье и мальчишеские смешки. Но сейчас Генке было не до них.

Сердце колотилось, как ненормальное, в ушах шумело, перед глазами плясали белые мошки. И нестерпимо хотелось оказаться где угодно, только бы подальше от этого лагеря.

– Ну и как ты теперь пойдешь в столовую? – опять запричитала воспитательница. – С мокрыми ногами.

– Как-нибудь, – буркнул Генка.

Да разве в этом дело, когда…

Он стиснул зубы, сглотнул, поднял взгляд, посмотрел Людмиле Леонидовне в лицо. С губ почти сорвались слова: «Там… в воде…» Но тут вмешался неунывающий Коля.

– Да ничего страшного, – заявил уверенно. – Добежит до отряда, переоденется. И я с ним дойду. А вы давайте в столовую.

Людмила Леонидовна, выражая недовольство, поджала губы, но согласилась, обвела подопечных взглядом, словно в очередной раз пересчитала.

– Та-ак! Все идем на обед! – объявила громко, и тут уже никто возмущаться и отказываться не стал, все дружно двинулись за воспитательницей, оживленно переговариваясь, только Генка с Колей остались на пляже.

– А ты чего не торопишься? – озадаченно поинтересовался вожатый. – Нравится здесь?

Нет! Ни здесь, на пляже, ни вообще в лагере. Но не успел Генка ответить, как Коля опять заговорил.

– Тоже люблю воду, – признался он неожиданно, положив ладонь на плечо Генки. – А знаешь, – проговорил он задумчиво, – когда-то люди поклонялись воде. Относились к рекам, озерам и морям, как к живым существам. Наделяли их душой.

Генка мрачновато и недоверчиво уставился на него.

Неужели он серьезно? Бред какой-то. Пусть еще скажет, что Генка как раз и увидел эту самую душу озера.

Да ну, фигня. И стоило так подумать, увиденное недавно и правда показалось какой-то нелепостью, галлюцинацией. Скорее всего, это рябь на воде исказила Генкино отражение и та самая искрящаяся, похожая на жаркое марево дымка, которую просто не видно вблизи, а потом фантазия разыгралась.

С ним подобное случалось. Не в том смысле, что постоянно видел каких-то привидений и чудиков. Просто Генка любил представлять, особенно после интересной книжки и фильма. А если увлечься, придуманная картинка перед глазами выглядела почти реальной.

Вот и тут. Не нравилось ему в этом лагере, потому и привиделось нечто уродливое.

– Идем! – произнес Коля, спросил: – Есть во что переодеться?

Генка и сам не понял, что произошло, но внутри него будто сгорел предохранитель, и эмоции, скопившиеся за прошедшие полдня, вырвались наружу.

Сбросив Колину ладонь – неужели взрослые считают, что смогут кого-то обмануть этим якобы дружеским и доверительным жестом? – он отпрянул в сторону, зло выдохнул:

– А вы что думаете, мы такие бедные? Что у меня обуви больше никакой нет? Что мы нищие, по людям побираемся? И не надо со мной ходить! Я не маленький и не тупой. Я сам…

Он так и не договорил, умолк на середине фразы, сорвался с места и побежал к корпусу.

Глава 5

Сразу после тихого часа и полдника состоялся сбор отряда. Ребята расселись за столом, на соседних лавочках и даже на ступеньках лестницы. Только вожатый Коля стоял.

– Собственно, мы здесь собрались, – произнес он, – чтобы выбрать актив и название отряда. – Посмотрел на Людмилу Леонидовну, будто сверился, правильно ли сказал, а затем уже менее официальным тоном предложил: – Но для начала все-таки давайте как следует познакомимся. – И пока никто ничего не успел ответить, сообщил: – Я сам тогда и начну. Меня зовут Николай Васильевич Вершинин, если кто еще не в курсе. Но фамилию и отчество можно опустить. Лучше обращаться по имени и на «ты». Хотя на «вы» тоже можно, если кому так удобнее. На данный момент я учусь в университете на историческом факультете. Играю на гитаре, пою, и вроде бы неплохо, – дополнил, ненадолго задумавшись, и, приподняв брови, раскаянно признался: – А вот танцую не очень. – Потом, обведя присутствующих взглядом, спросил: – Ну, кто следующий?

Первым вызвался Паша. Генка даже не сомневался, что это окажется именно он.

– Павел Елизаров, – сдержанно представился Паша, сделал короткую паузу и вдруг абсолютно неожиданно для всех заявил: – Могу быть председателем совета отряда.

Даже Людмила Леонидовна опешила, протянула растерянно:

– А-а… ну-у… – потом опомнилась и с облегчением заключила: – Вот и замечательно! Лично я не возражаю, – переглянулась с вожатым. – У кого-нибудь еще будут какие предложения? Или голосуем?

Никто больше ничего не предложил, даже если и хотел, промолчал. Правда, сомнительно, что кто-то еще стремился в председатели. И все дружно проголосовали за Пашу. В лагерный совет дружины выбрали Олю Корзун, скорее всего, чисто за красоту, а отрядным флажконосцем Яшу Баумана. В редколлегию – Лёшу Корнева, опрометчиво выложившего, что кроме обычной школы учится еще и в художественной, а потом он уже сам предложил черноглазой Инге:

– Будешь тоже? Ты ведь говорила, что немного рисуешь.

Девчонки сразу многозначительно запереглядывались и зашушукались, но Корнев не обращал на них внимания, вопросительно смотрел на Ингу. Та пожала плечами.

– Хорошо. Но я правда немного рисую. Для себя.

– Это не важно, – произнес Корнев. – Главное, что рисуешь.

Нет, все-таки главное было в другом, и большинство это прекрасно понимало. Мотя растянул рот в скабрезной улыбочке, но выдать очередную гадость громко не решился, только что-то пробормотал себе под нос.

Дальше принялись выбирать название для отряда. Мальчишки помалкивали, зато девчонки старательно принялись выдавать варианты. Неля и Римма Быстровы, которые и правда оказались двойняшками, притащили тетрадку с длинным списком.

– А давайте «Лотос», – предложила темненькая Неля. – А девиз «Без воды не расцветает лотос, без улыбок вянет человек».

Мальчишки в большинстве недовольно поморщились и нахмурились от такого цветочного уклона, и даже Римма не согласилась.

– Лучше «Комета». Как раз и лагерь «Спутник».

На том и остановились. И девиз выбрали посерьезнее, который и мальчишкам произносить на линейке не стыдно. Отрепетировали несколько раз, пока не стало получаться достаточно дружно и громко. Потом Паша и Оля ушли на свой первый совет дружины, а остальные и дальше репетировали, как станут выстраиваться в колонну, как будут маршировать сначала просто так, затем с поднятой для отдачи салюта рукой, проходя мимо трибуны и лагерного флагштока, когда будет проводиться торжественное открытие смены.

Когда вся эта утомительная официальная тягомотина закончилась, многие отправились в палату или опять устроились за столом перед корпусом, а Генка, наоборот, двинул прочь, повинуясь зову природы.

Он