Красота красная - Аранца Портабалес Страница 8

И тут одна из скульптур столкнулась с другой, нанося сокрушительный удар. Помню, я стояла и смотрела на осыпающийся гипс, а трещины неудержимо извивались по белому хрупкому телу.

Я убежала оттуда. Закрыла дверь и бегом пересекла сад. Сунула ключи в шкафчик в прихожей и поспешила запереться в нашей комнате. Прошло два дня, прежде чем мама обнаружила беспорядок. Она вцепилась в нас с Сарой и, очень рассерженная, пригрозила оставить без поездки в конце года, если не признаемся, кто из нас двоих заходил к ней в студию.

Мы обе упорно отрицали свое участие. Нас наказали: на весь день заперли в комнате, не позволяя выйти. Во время ужина Сара изо всех сил старалась убедить маму, что ни одна из нас не заходила в ее студию и что это, наверное, порыв ветра столкнул статуи. Или вовсе виновата наша кошка Мяу, ведь в студии имелось небольшое оконце, которое частенько оставалось открытым.

Мама отменила наказание, и в том году мы отправились в поход в дюны Коррубедо.

В ту ночь, после того как моя близняшка убедила маму в нашей невиновности, Сара, лежа в своей кровати, очень тихо сказала мне: «Я знаю, что это была ты, Лия».

И тридцать лет спустя, в ночь, когда умерла Ксиана, после приезда полицейских и криминалистов, после того, как унесли тело, после того, как мы уложили в постель тетю Амалию, после того, как попрощались с Фером и Инес, после того, как Тео, подобно роботу, направился в свою комнату, в первую из тысяч ночей без Ксианы… после всего этого перед дверью гостевой комнаты, которую я занимала, навещая Тео и Сару, моя сестра, моя половинка, посмотрела мне в глаза и произнесла по слогам те же самые семь слов. «Я знаю, что это была ты, Лия».

Слова, которых нет в словаре

Сара Сомоса была одной из самых элегантных женщин, которых Ана когда-либо встречала. Привыкшая видеть ее издалека, в каком-нибудь кафе Кашейраса или газетном киоске, покупающей газету, Ана никогда не замечала строгости ее стиля. Совершенства, с которым одежда подчеркивала ее тело. Мускулистое, подтянутое тело, ничем не напоминавшее анемичную, детскую фигурку Лии Сомосы.

На Саре была узкая черная юбка ниже колен и белая блузка, облегающая ее пышную, хотя и не чрезмерно большую грудь. Слишком идеальную, чтобы благодарить генетику. Ана обратила внимание, что Санти тоже изучает ее внешность. Та этого не замечала. Женщины, подобные Саре Сомосе, привыкли к подобным взглядам.

Она выглядела скорее экзотичной, нежели красивой, с пышной черной гривой, обрамлявшей пропорциональное лицо, на котором выделялись глубокие голубые глаза. Если присмотреться, под сдержанным макияжем угадывались темные круги под ними.

Тео Ален собирался сопровождать жену, но Санти в последний момент решил допросить их по отдельности. Ана не позволила себе выказать удивление, когда он сообщил об этом ей, и просто попросила Тео подождать в соседнем кабинете. Она не совсем поняла маневр Санти, но сейчас было не время подвергать его сомнению. Она буквально сгорала от желания присутствовать на беседах. Работа над делом Аленов стала для нее долгожданной возможностью перестать быть невидимкой для начальства.

В тесном кабинете номер два помещались лишь круглый стол и шесть стульев вокруг. Ана села рядом с Санти, Сара устроилась напротив них.

– У вас нет камер или зеркал, скрывающих полицейских, которые будут слушать наш разговор?

Голос Сары Сомосы оказался теплым и обволакивающим. Санти едва заметно улыбнулся, а Ану слегка напрягло проявление чувства юмора со стороны босса.

– Это неофициальная беседа.

– Как и все те, что были у нас до сих пор, инспектор Абад. Полагаю, именно поэтому мы не берем с собой адвоката. И думаю, что нам больше нечего сказать. В любом случае, после я не знаю скольких неформальных бесед со всеми нами вы уже хоть что-нибудь прояснили? Добились ли прогресса в расследовании?

– Мы изучаем факты. Как поживает ваша сестра?

Лицо Сары внезапно исказилось.

– Я еще не была у нее. Лия – очень чувствительный человек. Произошедшее взволновало ее до невыносимых пределов.

– Но мать – вы, – возразил Санти.

Ану восхищала его способность подмечать мельчайшие детали на допросах.

– Я была матерью. Потеря ребенка – это нечто настолько ужасное, что ты никогда не будешь готов с этим столкнуться. В словаре нет слова для обозначения того, кто теряет ребенка, понимаете? «Сирота», «вдова»… существуют слова, описывающие всевозможные потери близких людей. Смерть ребенка – то, что мы даже назвать не смеем. Матерью была я, вы не ошибаетесь, но Лия намного слабее меня. Не все из нас обладают одинаковой способностью справляться с болью.

– Простите, я имел в виду несколько иное. Просто реакция вашей сестры оказалась немного… как бы это сказать… несоразмерной.

Сара не ответила.

– Если вы не возражаете, мы снова обсудим то, что произошло в Ночь Святого Хуана. Вы устроили у себя дома небольшую вечеринку.

– Просто дружескую встречу. Моя сестра провела с нами несколько дней… Пара друзей, соседей по жилому комплексу… Все это вы уже знаете. Сколько раз вы намерены задавать одни и те же вопросы?

– Как долго вы живете в Лас-Амаполасе?

– Почти семнадцать лет. Мы поженились в ноябре двухтысячного года и после свадьбы вселились в этот дом.

– У вас приняты серьезные меры безопасности.

– Сначала в каждом из домов устанавливались собственные охранные сигнализации и камеры. Девять лет назад произошла череда краж со взломом, и мы решили построить ограждение вокруг жилого комплекса и нанять частную охрану.

– Благодаря чему постороннему человеку практически невозможно войти на территорию комплекса, не зарегистрировавшись у охраны.

– К такому выводу вы пришли уже неделю назад.

– Где вы работаете?

Смена темы удивила Сару, но ответила она без колебаний:

– Я директор юридического отдела компании, занимающейся ветроэнергетикой. Ветра Галисии-Венгалии.

– Вы юрист?

– Да.

– Ваша сестра, как и мать, художница. Вы увлекаетесь искусством? Рисуете? Лепите?

– Боюсь, все художественные способности унаследовала Лия. Но у Ксианы есть… у нее был невероятный талант к живописи. Вот почему она была так близка с Лией.

– Есть ли на вашей работе кто-нибудь, у кого имелись бы какие-либо причины быть недовольными вами?

– Множество.

– Множество?

– Разумеется. Но это не значит, что у кого-то был мотив убить мою дочь. Я занимаю руководящую должность. Я хожу на работу не для того, чтобы заводить друзей. К своей команде я требовательна, не терплю некомпетентности, критична, не склонна прощать неоправданные ошибки. Второго шанса не даю. Полагаю, найдутся люди, которые не