Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури Страница 12

– А теперь позвольте один вопрос профессионального характера, – осмелился я.

– Ну слава богу… – вздохнула Гойя. – О чем идет речь?

– У вас в фонде хранится какой-нибудь экземпляр часослова?

– Нет, ни одного. Это не мой профиль, но я знаю кое-что от Эдмундо, которому доводилось покупать и продавать подобное. Это были иллюминированные рукописи, создававшиеся в Средние века, – личные молитвословы, которые изготавливались по заказу для какой-нибудь знатной персоны, из мирян, зачастую для женщины. В коллекции фонда у нас нет ничего такого, потому что мы храним только то, что связано с этим городом и провинцией. И нет ни одной известной жительницы Алавы, которой была бы посвящена подобная книга. Так что в этом не могу вам ничем помочь. Если вас интересуют редкие экземпляры фонда, то у нас имеется несколько инкунабул. Баскских инкунабул вообще очень немного, поскольку это книги, напечатанные с середины пятнадцатого века, когда начал работать первый печатный станок в мастерской Гутенберга в Майнце, и до первого января тысяча пятьсот первого года года. Именно поэтому их называют инкунабулами, от латинского incunabula – «колыбель», потому что книгопечатание в те годы было еще в зачаточном состоянии. Так что это очень редкие и крайне ценные книги. Что касается часословов, то их, как я уже сказала, у нас нет. Я вам помогла?

«Отчасти», – хотел я сказать, но вслух произнес:

– Вполне.

Я оставил Гойе номер своего мобильного телефона – на случай, если она вспомнит что-нибудь важное для расследования или захочет поделиться со мной какими-то профессиональными соображениями, после чего мы с Эсти покинули хранилище и, поднявшись по лестнице, вышли из здания.

Мы оказались перед небольшим садом и заметили укромную скамейку, стоявшую у старинной каменной стены, которой был обнесен весь периметр. Нам достаточно было пересечься взглядами, чтобы, не сговариваясь, направиться к тому месту.

Прежде всего я сделал звонок сотрудникам, дежурившим у моего подъезда.

– Какие-то новости? – в очередной раз повторил я свою мантру.

– Ничего, инспектор, – сообщили мне.

Я дал отбой, разочарованный и еще больше обеспокоенный.

– Какие выводы, Эсти? – начал я разговор.

– Похоже, в браке все было сложно. Эдмундо, очевидно, вел бурную личную жизнь – слухи, гуляющие о нем в Витории, приписывают ему десятки любовниц. Не знаю, насколько Гойя была в курсе – мирилась ли она с этим или только подозревала, но, заметь, она не преминула обратить наше внимание на то, что Лореа оказалась в магазине «Монтекристо» в неурочный час.

– Возможно, у Эдмундо и Лореа был роман и они встречались в подсобном помещении магазина, когда тот был закрыт. Ведь действительно очень странно, что она весь день проболела, а потом отправилась на работу в девять часов вечера, зная, что шеф уходит до этого времени и не позволяет своим сотрудникам оставаться без него в магазине. Ну а вообще, что ты думаешь о Тельмо?

Эсти посмотрела на меня с заговорщицким видом.

– Типичный друг Лучо, – сказала она. – Дикий архивариус.

– «Дикий», ты сказала?

– Это важно?

– Важно, потому что Калибан, персонаж шекспировской «Бури», – это именно дикарь. И Тельмо как раз должен все это знать, он своего рода культурный дикарь – тебе так не кажется?

– В любом случае, – заметила Эстибалис, – больше всего обращает на себя странность в отношениях этих двоих. Это не отношения шефа и подчиненного – вернее, да, но в более личном смысле, если ты понимаешь, о чем я.

– Он просто источал феромоны, ты заметила?

– Я заметила с его стороны подчинение или, я бы даже сказала, преклонение по отношению к Гойе. И это не только в профессиональном смысле.

– Ну, как бы то ни было, возможно, Тельмо пригодится нам в поисках женщины, которую Калибан называет моей матерью; осталось только, чтобы похититель прислал наконец обещанные образцы ДНК.

– Может быть, он слишком занят сейчас каталогизацией старых газет под строгим взором своей обожаемой вдовы, – предположила Эстибалис, подмигнув мне.

Я кинул взгляд на здание фонда, идеальную стеклянную коробку с кладбищем внутри.

– Когда я спустился в этот бункер, внутри у меня как будто сработала полицейская сигнализация – не знаю, бывает ли у тебя такое, когда ты вот-вот можешь обнаружить тайник или алтарь убийцы…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все время, пока мы находились в хранилище, я не мог избавиться от мысли, что это идеальное место, где можно держать похищенного человека. И кроме того, думаю, именно здесь любой библиофил предпочел бы спрятать проклятый «Черный часослов», чтобы он находился в надежном месте, с прекрасными условиями хранения, и никто даже не догадался бы, какое сокровище покоится в одном из ящиков.

9. «Мага»

Май 2022 года

Утром на следующий день Эстибалис объявилась у меня в квартире с очень серьезным лицом.

– Мы сворачиваем операцию. Мне звонил комиссар Медина. Говорит, мы не можем больше занимать сотрудников наблюдения из-за такого сомнительного звонка. Мы занимаемся убийством в «Монтекристо», и расследование должно продвигаться. Нет никаких оснований воспринимать этот звонок всерьез. Имя, которое назвал тебе Калибан, не фигурирует ни в одной базе данных – ни по криминальным делам, ни по удостоверениям личности. Вероятно, оно просто вымышленное. Как мы и опасались, это всего лишь зловещая шутка какого-то негодяя, которому нечем заняться.

С самого рассвета шел дождь, и на улице почти не было людей, лишь пара раскрытых зонтов шествовала вверх по площади. На протяжении последних сорока восьми часов я подходил к окну в своей квартире всякий раз, когда возвращался домой, и, укрывшись за занавеской, долго изучал глазами площадь Вирхен-Бланка, вглядываясь в каждый проходивший силуэт, в надежде заметить посыльного, направлявшегося к моему подъезду. При этом я отчаянно пытался уложить все в своей голове и дать объяснение необъяснимому.

– А если похищенная женщина, которая крикнула мне «Унаи, сынок», теперь мертва? Что, если Калибан ударил и убил ее? Разве мы не должны разыскивать труп, кем бы она ни была?

– Если б действительно имело место похищение с такой фатальной развязкой, то кто-то должен был заявить о пропаже человека. Мы в курсе заявлений, подаваемых по всей стране. Но никто ничего похожего не заявлял. Не зная ни имени, ни откуда был совершен звонок и без обещанных образцов ДНК мы ничего не можем сделать: у нас ничего нет. Остается только ждать. Или просто забыть об этом.

– Я не собираюсь ничего забывать. И тем более ждать. У тебя же есть контакт среди продавцов коллекционных книг в Витории, верно?

– Да, есть одна женщина, которой я продала помещение, где у моего брата был магазин лекарственных трав: она