Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури Страница 11

Она открыла один из ящиков и показала нам книгу в бамбуковом переплете, сборник стихов баскского поэта.

– Это органический материал, он живой. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он высох или сгнил.

Я с восхищением разглядывал все, что демонстрировала нам Гойя, но Эстибалис подтолкнула меня локтем и показала время на своем телефоне.

Обратный отсчет неумолимо продолжался, его не могла остановить красота никаких раритетов. Я вернулся к реальности и вновь принялся задавать вопросы:

– Так, значит, ты ничего не знаешь о том, чем именно Эдмундо занимался в последнее время?

– Он был bookhunter, охотник за редкими книгами. Но Эдмундо не был глуп, разумеется: он любил хвастаться своими находками, когда уже заполучил их и продал по спекулятивной цене. Тогда – да, с деньгами в руках, он трубил направо и налево о своем последнем успехе. Однако сорванный куш недолго продолжал радовать, Эдмундо начинал скучать и снова выходил на охоту… – Вдова вздохнула. – Это был бесконечный замкнутый круг.

«Но все-таки нашелся тот, кто положил этому конец», – невольно промелькнула у меня мысль.

В этот момент раздался громкий звук, заставивший нас вздрогнуть: в глубине коридора открылась другая дверь. Пока она закрывалась, мне удалось различить за ней еще один коридор – темный, без освещения и стеллажей. Интересно, куда он вел?

Перед нами появился парень огромного роста, тоже в белом халате, который едва не лопался по швам на плечах и бицепсах этого гиганта, похожего на степного воина. У него были темные волосы, заплетенные в косичку, острая бородка, пирсинг и шрам на брови. Мое внимание особенно привлекли его зеленые глаза – свирепые и очень похожие на глаза Гойи, хотя, по сложившемуся у меня впечатлению, они вряд ли были матерью и сыном. Исполину было лет сорок, и он приблизился к нам в своих устрашающих военных ботинках с таким видом, как будто мы проникли в его королевство без разрешения.

8. Тельмо

Май 2022 года

– Гойя, у тебя тут незваные гости? – произнес он таким глубоким голосом, какой мог исходить только из очень мощных легких.

– Нет, Тельмо. Я их сама сюда пригласила, подальше от посторонних глаз. Это инспекторы Руис де Гауна и…

– А его я знаю, я ведь живу в Витории, – сказал Тельмо, поворачиваясь ко мне. Он был на голову выше меня, и это было очень непривычно – чтобы кто-то смотрел на меня сверху вниз, в белом халате, с пирсингом на брови и глазами хищника, охраняющего свою территорию. – Ты Кракен.

– У нас есть общий знакомый, очень хороший знакомый, на самом деле. Лучо передает тебе привет, – ответил я, протягивая руку.

– Лучо твой друг?

– Еще со школы.

– А, вот как… – произнес Тельмо, перестав распространять вокруг себя волны тестостерона, и впервые улыбнулся, как присмиревший ягненок. – И от меня передавай ему привет, мы с ним тоже друзья.

– Да, я знаю, и, возможно, нам понадобится твоя помощь для этого расследования. Ты готов сотрудничать с нами? Тебе нужно будет кое-что поискать в старых изданиях. Пока я не буду вводить тебя в курс дела – если Лучо сам сможет мне помочь, нам не придется обращаться к тебе, но вообще времени у нас мало.

Тельмо обратился за разрешением к Гойе, как раб к своей хозяйке. Когда две пары их зеленых глаз встретились, Вселенная как будто остановилась. Мы с Эстибалис наблюдали за этой сценой, чувствуя себя словно в темном зале кинотеатра, не хватало только попкорна.

Гойя кивнула.

– Конечно, можешь на него рассчитывать, – сказала она мне. – Ты говоришь, дело срочное, так что Тельмо придется работать сверхурочно, но, в общем-то, он практически живет здесь, мы зовем его Хранителем Фондов.

Тельмо улыбнулся, и щеки его почти покраснели.

– Да ладно, шеф, – произнес он, я бы сказал, со счастливым видом.

– Ну что ж… Тельмо, а сейчас иди, пожалуйста, поработай где-нибудь в другом месте: мне нужно продолжить разговор с инспекторами об убийстве моего мужа.

Тельмо переменился в лице и снова превратился в сурового воинственного стража.

– Да, конечно. Я тогда пойду, – мрачно произнес он. – Кракен, скажи мне свой телефон, я тебе наберу, чтобы у тебя тоже был мой номер. Как-нибудь встретимся все трое: Лучо, ты и я.

– Как только у меня закончится этот завал с работой, обязательно встретимся. Даю слово, – пообещал я и продиктовал ему номер телефона под пристальным взглядом Эстибалис и Гойи.

Как только Тельмо исчез, Эстибалис вернулась к своим вопросам:

– Может быть, ты хочешь еще что-нибудь нам сообщить, Гойя? Что-то такое, что ускользнуло от нашего внимания? Ведь мы сами не были знакомы с Эдмундо, а сейчас любая информация может оказаться полезной.

Вдова поджала свои тонкие губы, словно ей было трудно принять решение: я бы многое отдал за то, чтобы прочитать ее мысли в этот момент.

– Есть кое-что, показавшееся мне весьма странным, но в этом довольно неловко публично признаваться.

– Ты можешь быть уверена в полной конфиденциальности. Любая информация, в том числе самая интимная, будет использоваться с максимальной деликатностью, – заверил я.

– Так вот, мне показалось странным, что студентка обнаружила тело Эда в девять часов вечера. Что она делала там в такое время?

– Мы брали у нее показания, и она утверждает, что в день убийства ее не было на работе в обычное время – это, надо полагать, в часы работы книжного магазина.

– Совершенно верно, с десяти до половины второго и с пяти до восьми, – подтвердила Гойя.

– Лореа говорит, что почувствовала себя лучше и отправилась на работу, чтобы компенсировать пропущенное время.

– В девять часов вечера? То есть ты весь день болеешь, а потом идешь на работу к девяти часам вечера? И до которого часу она собиралась работать? Тут что-то не складывается. Эд мог заработаться допоздна или дожидаться приезжавших в Виторию иностранных клиентов, которые опаздывали из-за смены часовых поясов, однако он никогда не задерживался позже восьми тридцати или девяти. И, уж конечно, он не позволил бы студентке остаться в магазине так поздно вечером, он никогда такого не допускал ни с одним сотрудником… ни с сотрудницей, – добавила Гойя с хорошо замаскированной горечью.

– В таком случае нужно будет обязательно в этом разобраться, – резюмировала Эстибалис, чтобы положить конец этому неловкому признанию.

– Конечно. И, пожалуйста, сохраняйте конфиденциальность: мне не хотелось бы никаких сплетен, – попросила нас Гойя.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке, – пообещал я и огляделся. Меня не покидала мысль о том, что это идеальное место, где мог бы оказаться спрятан