Калашников - Альберто Васкес-Фигероа Страница 12

—Мне жаль… —это было всё, что смог сказать рыжий.

—А почему вы должны жалеть? —ответил ему собеседник, честно уточнив: – Благодаря тому, что моя мать меня оставила, я всегда мог делать то, что мне нравится. Если бы она взяла меня в Лондон, вероятно, большую часть своей жизни я бы провёл в четырёх стенах кабинета… Боже! Даже представить не могу.

—Вам действительно нравится опасность?

—Понятие опасности, как и понятие счастья, меняется от человека к человеку. Почти никто не бывает абсолютно счастлив, если только он не знает, что у него есть проблема, которую надо решить, потому что он убеждён, что только тогда он почувствует себя счастливым, когда её решит.

—Интересная теория!

—Но верная. И если тот, кто имеет проблему, справится с ней, на следующий день он постарается найти другую задачу, которую ему нужно будет решить, чтобы чувствовать себя счастливым, потому что, как я понимаю, для человеческой сущности совершенство всегда находится на шаг дальше, чем тот пункт, к которому она может дойти. Из-за этой странной идиосинкразии человечество продвигается, создавая себе трудности в виде новых вызовов, которые иногда не приводят ни к чему, кроме того, чтобы стать более несчастным, чем мы были в начале. —Он откинулся, чтобы немного поспать, добавив: – Пока мы считаем, что два лучше, чем одно, четыре лучше, чем два, и восемь лучше, чем четыре, мы никогда не достигнем цели, на которой можно будет безопасно и с удовлетворением отдохнуть, потому что одно нельзя оспорить: числовой ряд никогда не заканчивается.

Глава 6

Когда диктор объявил, что в Нью-Йорке некий Бернард Мэдофф совершил мошенничество на сумму в пятьдесят миллиардов долларов, Жюль Канак перенес инсульт, от которого так и не смог оправиться.

Он почти десять минут сидел в одиночестве, не двигаясь, перед телевизором, затем ему потребовались месяцы, чтобы с трудом начать произносить хотя бы какие-то слова, а остаток жизни он провел в инвалидном кресле.

Ужас осознания того, что большая часть его состояния превратилась в ничто в одно мгновение, стал для него неожиданным ударом, который полностью изменил его жизнь и жизнь его семьи.

И это не было удивительно, ведь жизни миллионов семей по всему миру менялись радикальным образом из-за цепи хаотичных событий, вышедших из-под контроля по вине некомпетентности и алчности руководителей, которые, кажется, умели эффективно управлять только хаосом и коррупцией.

Политики, банкиры и бизнесмены играли в русскую рулетку с мировой экономикой, и в конечном итоге сами оказались жертвами.

Теперь некоторые из виновников даже стреляли себе в висок, но, к сожалению, их решение было запоздалым – ущерб уже был нанесен.

Прошел всего месяц с тех пор, как эта неожиданная и необратимая катастрофа обрушилась на их маленькую семью, когда Андреа Стюарт почувствовала необходимость попросить свою дочь составить ей компанию на длительной прогулке по розарию, подальше от любопытных ушей.

– Думаю, пришло время начать думать о продаже «L'Armonia», – сказала она, убедившись, что они отошли достаточно далеко от дома.

– Продать «L'Armonia»?! – ужаснулась девушка, не в силах принять такую мысль. – Никогда!

– А что нам остается делать, дорогая? – разумно спросила мать, исходя из сложившихся обстоятельств. – Наш капитал испарился, очевидно, что твой отец больше никогда не сможет работать, а счета продолжают накапливаться, и я не знаю, как с ними справляться.

– А если мы найдем кого-то, кто займется делами папы? – предположила Орхидея Канак. – Он всегда говорил, что главный секрет его бизнеса – это хорошие связи, и, думаю, эти связи не могли просто исчезнуть.

– Полагаю… – нехотя признала мать. – Я знаю, что в его сейфе хранится записная книжка с множеством имен и номеров, но понятия не имею, кому они принадлежат, потому что большинство имен и даже их номера записаны в каком-то шифре.

– В шифре? – переспросила дочь, явно заинтригованная. – Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Ведь странно, когда кто-то, у кого есть телефон, записан под именем Карл Великий, Рамзес, Тарзан, Будда или Гарибальди… И когда набираешь один из этих номеров, тебе отвечает пекарня, диспансер или старая глухая женщина, которая даже не знает, кто твой отец, и о ком вообще идет речь.

– Любопытно! Очень любопытно! – признала девушка, чье недоумение только росло. – Чем же занимался папа?

– Бизнесом.

– Это я знаю. Но каким именно?

– У него была сеть отелей, туристическое агентство и несколько фабрик.

– Все это он давно продал, но при этом продолжал путешествовать и был активнее, чем когда-либо… – заметила Орхидея, наклонившись, чтобы вдохнуть аромат розы. – У меня всегда было ощущение, что это не были его настоящие источники дохода, а просто способ оправдать расходы.

– Возможно… – признала Андреа Стюарт с видом человека, который не хочет вдаваться в объяснения.

– Что значит «возможно», мама? – нетерпеливо спросила дочь. – Ты хочешь сказать, что столько лет жила с человеком и не знала, как он зарабатывает деньги, и при этом тебя это не интересовало?

– Это те же деньги, на которые живешь и ты, но ты ведь тоже не знаешь, откуда они… – Женщина сделала паузу, окинула взглядом роскошный сад, глубоко вдохнула, словно стараясь навсегда запомнить этот чистый, благоухающий воздух, и почти шепотом добавила: – Очевидно, ты начала задаваться этим вопросом только тогда, когда деньги стали заканчиваться.

– В этом ты права… – вынуждена была признать Орхидея, садясь на скамью, где привыкла проводить часы за чтением в тени яблони. – Никто не задумывается о здоровье, пока не заболеет… – Она несколько раз хлопнула ладонью по скамье, приглашая мать сесть рядом, и добавила: – Мы обе ошибались, и поэтому не стоит искать виноватых, а лучше подумать, как решить эту ситуацию. Возможно, с большим терпением мы сможем выяснить, кто эти контакты и чем они могут нам помочь. Но прежде всего нам нужен кто-то, кто знает больше о бизнесе папы.

– Единственный, кто знает, – это Марио, его бухгалтер и доверенное лицо с тех пор, как я себя помню.

– Супермарио?

– Именно он. Когда ты была маленькой, ты его так называла, потому что он был невероятно ловким во всех играх. Но, несмотря на свою честность и преданность, твой отец всегда говорил, что он не способен делать больше, чем делает сейчас. Его предел уже достигнут, и сам Марио это понимает. Так что довериться ему – значит подписать себе смертный приговор.

– Но он может многое прояснить, и единственный способ узнать это – спросить.

На следующий день, ровно