Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова Страница 53

– А вы куда смотрели? – Киселев смотрел на Гущина. – Вы, полиция?

– Гостей принимали по списку? – Гущин словно и не слышал вопроса.

– Да, она… Анна сама список составляла, советовалась, конечно, с Адель Захаровной, кого из своих та хотела бы видеть. Но стариков пригласили мало. Если бы мы только круг Адель Захаровны собирали на юбилей, десяти человек бы не набралось.

– Ты приносил выпить девочкам?

– Да, но только один раз – коктейль. Потом они уже сами добавляли.

– И младшая?

– А что я могу? Она делает что хочет, – Киселев пожал плечами.

– Сам-то, что им давал, пил?

– Да, то есть нет. Я просто забрал бокалы с коктейлем в баре и принес. Я ж как-никак не развлекался там, я на работе.

– Бдил, мать твою, – Гущин покачал головой. – Кто это сделал, по-твоему? Кто дал девчонкам яд?

– Не знаю. Сам об этом все время думаю. Когда старухе… то есть Адель Захаровне плохо там стало, я решил, что это ее… ну, мол, по ней ударили. Но у нее сердце вроде как, приступ сердечный с испугу. Просто не знаю, что думать.

– Ты и в прошлый раз такой нам фоторобот подкинул киллера, босса твоего, Архипова застрелившего, что мы никого по нему так и не узнали.

– Дождь шел в тот день. Он был в куртке с капюшоном. И откуда-то из-за угла он вынырнул к самой нашей машине. Я ж за рулем был, пока выскочил, а он уже выстрелил в Бориса, прямо в упор. Я бросился к нему, а он выстрелил в меня. Сколько раз допрашивали меня!

– Помню я все это, – Гущин махнул рукой. – Звенья все это одной цепочки. Вендетта эта ваша, они вас, потом вы их, теперь они вас снова… Чего вы не уедете отсюда, а?

– Чтобы Архиповых Пархоменки из города выгнали – не бывать этому никогда.

– Так она говорит… хозяйка твоя, Анна, или это ты сам так решил?

– Я этой семье… и Анне Дмитриевне в том числе, жизнью обязан. Мы всегда все в семье заодно.

– На юбилей, кроме гостей, по нашим данным, кое-кто и незваный приезжал. Петр Грибов – имя тебе что-то говорит?

– А, этот. Да, он явился вдруг, Адель Захаровна с ним виделась, но за стол его не посадили.

– О чем они говорили?

– Я ее к нему сопроводил, он ждал ее у трейлеров возле ресторана. Но о чем они говорили, не слышал. Он старик, к тому же инвалид с детства, такой весь крючок согнутый.

– А чем он занимается?

– Он богатый человек, ювелир известный и коллекционер антиквариата.

– Борис Архипов вел с ним бизнес?

– Нет, никогда.

– Так что же их связывает?

– Не знаю, прошлое, наверное, воспоминания. Они ж одноклассники со старухой нашей. Но он давно живет в Москве.

– Воспоминания не только о пятой школе, но и о пионерском лагере «Звонкие горны»? – спросила Катя.

Охранник повернулся к ней.

– Может, и так.

«И он, он тоже не спрашивает – а почему вас это интересует? – подумала Катя. – Он даже не удивлен».

– Ладно, а еще один незнакомец? – перебил Гущин нетерпеливо.

– Какой незнакомец?

– Женщина.

– Про кого вы говорите? Какая еще женщина?

Почудилось ли Кате, но что-то изменилось в охраннике Киселеве. Голос дрогнул…

– Уж не знаю какая, тебя вот спросить хотел, телохранителя семейства. Согласно показаниям свидетелей из обслуги, видели на празднестве женщину, одетую… ну, скажем, не для торжества. И никто, заметь, никто из местных эту особу не знал.

– Я ее не видел.

И опять – то ли померещилось Кате, то ли так оно было на самом деле – тон охранника иной.

– Кого ты сам подозреваешь?

– Я думаю, они просто воспользовались юбилеем, чтобы отомстить за смерть Сашки Пархоменко, – Киселев снова крепко прикусил сигарету своими белыми великолепными зубами. – Сами же говорите – все звенья одной цепочки. Заслали крота, ну, в смысле, наемного. Может, и кому-то из местных заплатили, но я бы на вашем месте сосредоточился на проверке этих, которые из московской кайтеринг-фирмы. Там и официанты, и два бармена. А кто выпивку поставлял? Они в основном. Кому проще было что-то подсыпать? Кстати, что за яд использовали?

– Идет экспертиза.

– Не хотите говорить – не надо, – Киселев криво усмехнулся. – Чего бы там ни использовали, все равно…

– Что все равно? – спросила его Катя. – Тут у вас, в Электрогорске, какой бы яд ни использовали, все равно?.. И что?

– Все равно это ее рук дело.

– Кого ее?

Она ждала его ответ с великим… нет, не любопытством, и не в великой тревоге. Какое-то иное чувство, что и словами-то не опишешь.

Но охранник Киселев ответил так четко, словно ответ давно уже приготовил:

– Ее подлейшей светлости Розы… Розы Пархоменко. Старая сука. Как же она нас всех ненавидит, как же они друг друга ненавидят эти старухи – она и наша Адель. С их взаимной ненависти все и началось. Уверен, что и тогда это именно Роза сына своего Сашку на заказ убийства толкнула. Властная старая сумасшедшая сука. И сейчас она чужими руками смерть сеет.

Говорили, говорили так уже… И сукой называли. Не ты, но другой, тот, что писал записку, но не вашей врагине, а твоей старой хозяйке… Что ж вы повторяете одни и те же слова…

– У них и до дележа денег, значит, неприязненные отношения были?

– Они всегда друг друга ненавидели, с самого детства.

– Ладно, Павел, если что вспомнишь, не храни в себе как секрет, – Гущин грузно поднялся со скамейки. – А то пока хранишь, еще кого-нибудь тут недосчитаемся.

– Постойте, Павел, у меня к вам еще один вопрос, – Катя внезапно вспомнила. – Куда вы дели труп кошки?

– Какой еще кошки?

– Той, что Архиповым принадлежала и внезапно сдохла. Вы под дом лазили, доставали ее.

– А, это, я и забыл. Завязал в пакет для мусора и отвез на свалку.

– Не похоронили?

– Выкинул на свалку, по пути ехал мимо, – Киселев затянулся, швырнул окурок в урну и тоже встал. – О чем это вы меня спрашиваете, никак не врублюсь. Кошка… ох, мама родная. Я могу идти? Мне к ним в палату надо.

– Видала какой? – спросил Гущин чуть погодя, когда они шли по аллее больничного парка. – Вот с