Длинные ножи - Ирвин Уэлш Страница 44

Однажды утром Ройи не было на завтраке. В этом ничего необычного не было, так как у нее часто не было аппетита и вместо еды она прогуливалась по саду. Проглотив яичницу с тостами, я пошел искать сестру. Идя по территории, я вдруг услышал приглушенные крики, доносившиеся из-за кустов рододендрона.

Я увидел его, сына посла: он навалился на Ройю, зажимая ей рот рукой, блузка на ней была разорвана, безжалостно обнажив ее маленькие груди. У меня не было сексуального опыта, и я мало что знал о насилии, но тут я точно понял, что происходит. Я подбежал и стащил его с нее. Ширинка у него была расстегнута, член торчал наружу. Он посмотрел на меня с каким-то странным выражением, застегнулся, а потом ударил меня по лицу. Я ответил, и мы начали драться. Он был старше, но я был необычно большим и сильным для своего возраста, и, движимый праведным гневом, быстро его одолел. В ярости я колотил его по лицу кулаками, пинал и выкрикивал безумные проклятия, и вскоре он стал отступать. Ройя, крича сквозь слезы, встала и вонзила ногти в его щеку.

Разъяренный, он ударил ее по лицу, и она упала на землю, а он снова бросился на меня. Я вытащил свой сверкающий нож и махнул им по воздуху перед ним, чтобы отпугнуть. Он не успокаивался, и тогда я два раза полоснул его по животу. Второй удар заставил его застыть на месте. Я видел, как между его пальцами выступила кровь. Он посмотрел на меня с кислым лицом, как будто я жульничал в какой-то игре.

– Ты не представляешь, в какие неприятности вляпался, тупой урод, – крикнул он, а затем отвернулся и, пошатываясь, направился к зданию посольства. Оказавшись на некотором расстоянии от нас, он начал кричать о помощи. Я продолжал повторять плачущей Ройе, что мы не сделали ничего плохого. Но мы не могли сдвинуться с места – не могли вернуться в посольство, вообще ничего не могли сделать, кроме как ждать под большими ивами, пока они нас найдут.

– Он пытался поцеловать меня, – сказала Ройя, ее губы дрожали и кривились. – Я сказала ему, что мне это не нравится, а он схватил меня за волосы, повалил на землю и начал срывать одежду. Пытался в меня вставить эту свою штуку...

Ее голос был таким отстраненным, какого я никогда раньше не слышал.

Вскоре за нами пришли. Двое сотрудников службы безопасности посольства приказали мне сдать нож, что я и сделал, а потом грубо схватили нас обоих за волосы. Эта жестокость, особенно по отношению к моей впавшей в какое-то оцепенение сестре, была для меня шоком. Я отчаянно пытался объяснить, что произошло, но с трудом подбирал слова. Они молча и решительно проводили нас в главный зал.

Там нас ждал посол вместе с тетей Лианой, которая умоляла его о пощаде. Я увидел его сына, сидящего в углу с красным от злости лицом и плачущего, пока врач обрабатывал ему раны. А было-то всего две небольших царапины, и крови совсем немного. Я вспомнил крики Ройи и возмутился собственной трусости: надо было ударить, как следует, чтобы действительно ранить, а не просто отмахиваться. И все же я упивался унижением, написанным на его лице. Все же ему было шестнадцать, а какой-то тринадцатилетний пацан его одолел.

Моя тетя продолжала говорить послу и его помощнику Абдулу, что мы пережили большую трагедию, осиротев во время пожара. Посол поднял в руке мой короткий арабский ятаган. Рука у него дрожала, а лицо исказилось в такой злобе, что я подумал, что он сейчас сам использует оружие против меня.

– Так это и есть тот чертов нож! Вот этим ты ранил моего сына! Ты мог лишить его жизни этим подлым и трусливым поступком!

Я попытался объяснить, что спасал сестру, и выражение лица Ройи, синяки на ее лице и руках и разорванная одежда, должно быть, говорили сами за себя, поскольку он бросил короткий злобный взгляд на сына. Затем он сказал, повернувшись к Абдулу:

– Вывести их отсюда! Пусть с ними свои разбираются!

Тетя упала перед послом на колени, схватила его за руку и прижала к своей груди. Он отбросил ее руку и отступил назад, на лице отражалось лишь презрение. Несмотря на ее протесты, охранники повели нас по коридору, их ботинки громко стучали по деревянному полу, а тетя Лиана рыдала и, очевидно, в своих жалобах теперь обращалась к Богу, а не к послу.

Мы вышли из здания, и нас потащили к воротам, за которыми уже собралась неизбежная толпа. Для людей тогда было обычным делом протестовать подобным образом. Часто их возглавляли стражи исламской революции, особенно такие, как "кузина Бетта". Они были явно заинтересованы очевидной суматохой, доносившейся с нашей стороны ограды, и начали скандировать.

Абдул шагнул вперед, к решетке, с мегафоном в одной руке и золотыми часами "Rolex" в другой. Он указал на меня, обращаясь к толпе на фарси.

– Эти часы принадлежат послу. Но их украл этот... мальчик... этот мелкий уличный воришка, которому мы из жалости помогали! Решите, как его следует наказать по вашим законам!

Фанатики в толпе взревели от ярости, как будто собирались штурмовать здание. После какого-то странного пения, которое я не смог разобрать, они начали в очередной раз выкрикивать "Аллах велик". Потом открылась небольшая калитка, и нас с Ройей вытолкнули к толпе. Оглянувшись, я увидел его, сына посла, с льдисто-голубыми глазами и злобно ухмыляющегося мне сквозь плотно сжатые губы. Стражи немедленно схватили меня, к счастью, не обращая внимания на Ройю, которой удалось сбежать.

Я поднял глаза и встретил полный ненависти взгляд, такой мрачный и бездушный, будто на меня смотрел сам шайтан. Я почувствовал, как слабею, ощущая зловонное дыхание этого пожирателя экскрементов. Настолько отталкивающим было это мерзкое чудовище, будто существующее на границе света и тьмы, что я взглянул на его ноги – нет ли там раздвоенных копыт, как в в сказках.

Я оказался во власти у "кузины Бетты".

21

В этой квартире на цокольном этаже на Олбани-стрит в Нью-Тауне есть внутренний двор, украшенный обязательными растениями в горшках, которые придают этому району Эдинбурга большую часть его очарования. Леннокс звонит в дверь, и ему открывает женщина со светлыми волосами до плеч, одетая в красную кофточку и юбку в черно-белую клетку.

Когда Леннокс, совершенно разбитый после дела мистера Кондитера, впервые пришел к ней по рекомендации Драммонд, Салли Харт показалась ему поразительно красивой. С высокими скулами