Дочь врага - Владимир Григорьевич Колычев Страница 12

Семен попытался переключиться с плохого на хорошее, но у него это никак не получалось. Он еще долго мысленно переваривал сцену, в которой дядя Миша фактически унизил его…

Глава 5

Саня Сэй на поверку оказался слабаком, но его наука шла впрок. Он заставлял отрабатывать удары до автоматизма, учение давалось тяжело, зато в бою руки как будто сами по себе ставили блоки, наносили удары. И ноги не отставали. Семен удачно провел маэ в живот, и карасевский сложился пополам, потом подпрыгнул и коленкой прямо ему в лицо. Все, полный нокаут. А для врага — полный разгром. Снова бегут карасевские, пехоря догоняют, добивают, все по-взрослому, по-другому никак — ведь на кону барахолка…

— Ложись!

Семен и не понял, откуда взялся Пятак, налетел, сгреб в охапку и швырнул на землю. Они еще находились в падении, когда прозвучал выстрел. Кто‐то из карасевских пальнул из двухствольного обреза, картечь просвистела над самой головой, одна дробина даже задела волос. Хотя, возможно, Семену только показалось.

Прозвучал и второй выстрел, но Бочонок выхватил из-за пояса волыну, пальнул в карасевского. Не попал, но у стрелка сдали нервы, бросив ружье, он рванул за своими дружками.

— Леха, ты мне жизнь спас! — Семен растроганно смотрел на друга.

— Свои люди — сочтемся! — нехотя улыбнулся Пятак.

Под глазом у него набухал синяк, губа разбита, щека содрана, и у Семена, по ходу, вид не лучше, но все это мелочи по сравнению с пулей в голове.

Карасевские разбежались, брошенное ружье забрали, братва расселась по машинам, и через час уже зависали в кафе, празднуя победу. На столе появилось бухло — в исключительных случаях сухой закон отменялся. Правда, исключительных случаев становилось все больше, и не потому, что пехорские все чаще побеждали, просто дядю Мишу все реже видели трезвым. А сейчас его вообще не видно, может, снова в «Юбилейном» бухает.

Семен не отказался от стопочки, с удовольствием повторил. Башка после пропущенного удара болела, а после водочки стало легче. И веселее. А потом появился Сипай, типа ординарец дяди Миши, пацан из старой обоймы Селезня, фарцевал с ним на подхвате. В драках Сипай замечен не был, но подай-принеси исполнял четко, на этом и поднялся. Даже авторитетом себя почувствовал. На Семена он глянул сверху вниз.

— Ты — Малый? — спросил он, как будто не знал, с кем имеет дело.

Патлатый, лицо узкое, нос лисий, а губы подлые, да еще и слюнявые. Пацаны Сипая терпеть не могли и сейчас косились на него. Разговоры за столом прекратились. Но Сипаю это не мешало чувствовать себя хозяином жизни. Знал он, что никто и слова ему поперек не скажет, потому что он у дяди Миши в особом почете. Девочку там организовать — нет проблем.

— Ну, я.

— Поехали, Михаил Игнатьевич зовет.

— Я думал, Михаил Игнатьевич сам подъедет, — глянув на брата, сказал Семен.

Драка жестокая была, со стрельбой, победа и барахолка за ними, а Селезня все нет. Где он, Михаил Игнатьевич Селезнев, почему не празднует общую победу? Или не царское это дело — бухать с плебсом?

— Тебе сказали, давай!

Серега подошел тихо, толкнул Сипая плечом и спросил у Семена:

— Все нормально, братишка?

— Так это, дядя Миша зовет.

Серега резко повернулся к Сипаю:

— Зачем?

— Я не знаю, — через губу ответил тот. — Мне сказали, я сделал… А ты почему интересуешься?

— А ничего, что Семен мой брат?

— А он что, девочка? — фыркнул Сипай. — Поверь, его‐то трахать никто не собирается.

— Что?! — возмутился Серега и со всей силы ударил его.

Пропустив прямой в подбородок, Сипай сел на пол.

— За базаром следи, баклан!

— Нормально все, пацаны, поеду я! — благодарно кивнул брату Семен и вышел на улицу.

Сипай за ним, от злости и обиды он скрипел зубами, но молчал. Сел в машину и слова не сказал. И на Семена не глянул, как будто его не существовало. Нервно завел двигатель и буркнул:

— Делать мне, ля, нечего, как всяких-разных развозить!

— Че? — резко повернулся к нему Семен.

— Ниче!.. Телку одну забрать надо, дядя Миша сказал!

— Ну, попробуй!

Месяц почти прошел с тех пор, как Селезень пустил слюну на Клару, все это время Семен ждал, когда босс предъявит на нее права, но движуха началась только сегодня. Возможно, Селезень велел привезти не только его, но и Клару. Мало того, Семен еще должен помочь Сипаю доставить ее адресату.

Но, как оказалось, Сипай должен был забрать совсем другую женщину. Остановил машину во дворе нового четырехквартирного дома, зашел в подъезд, вернулся с молодой, хорошо одетой и довольно‐таки красивой женщиной. С обручальным кольцом на пальце правой руки. Семену велел перебраться назад, а ее усадил вперед и попросил пристегнуться.

— Зачем? — спросила она.

— Малый, помоги!

Семен пожал плечами, помог снять скобу ремня безопасности, подал ей, чтобы она сама вставила ее в замок. Но женщина почему‐то взялась пальцами за ручку двери, как будто хотела выйти. И не как будто, а действительно хотела. Не очень‐то радостный у нее вид, не чувствовал Семен в ней желания веселиться на огоньке у Селезня.

— Малый!

Семен и хотел послать Сипая, но все же подчинился. Сам вставлять скобу в замок не стал, подал пряжку Сипаю. Тот не гордый, взял, щелкнул замок. Женщина тут же попыталась вытащить скобу, но замок не срабатывал.

— Зачем? — прозвучали в ее голосе панические нотки.

— Да брось ты, Анютка! Не убудет от тебя!

— Что не убудет?

— К Михаилу Игнатьевичу едем. Ты же сама просила его помочь.

— Почему едем?

— Потому что пешком далеко.

— Он же сам обещал подойти…

— Да спокойно ты!.. Знаешь ведь, почему Михаил Игнатьевич хочет тебе помочь. И как отблагодарить его, ты прекрасно знаешь.

— Не знаю, — опустив голову, прошептала женщина.

— Знаешь!.. И в машину ты села, потому что знаешь! И не надо корчить из себя непорочную деву!

— Останови машину!

Сипай тут же ударил по тормозам и, повернувшись к ней, усмехнулся:

— Давай, гуляй!.. Но учти, завтра к вам придут. Мужу твоему переломают кости, а тебя… Я даже не знаю, что может произойти с тобой. В грубой физической форме… А так — спокойненько отдашься, и никаких проблем. И квартиру продавать не придется… Нет, мы, конечно, можем тебя взять на работу без квартиры. Но только на панель!..

Он отстегнул ремень, но Анюта дверь открывать не стала. Потребовала только замолчать. И сама за всю дорогу не проронила ни звука.

А ехал Сипай долго, петлял по городу так, что Семен даже не понял, по какой улице он из него выехал