Дороти Сэйерс - Пять отвлекающих маневров Страница 74

— Мало того, Гоуэн еще педант и неженка, — подтвердил Грэхем. — Например, я, как автоматическая ручка Уотермана, Работаю при любых условиях, а ему подавай особые. Впрочем, по большому счету, мне плевать. Пусть я чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Пусть мне не нравится ваш мастихин, Не нравится ваша палитра, и просто тошнит от вашего мольберта… Напрасно надеетесь, что нечто в этом роде способно вывести меня из равновесия. Да никогда в жизни! Вы засечете время, Уимзи?

— Да. Готовы? Раз, два, три — начали!

— Вот еще что. Мы хотели спросить у вас, в чем смысл эксперимента. Я имею в виду, должны мы стараться рисовать быстрее или медленнее?

— Я в этом не уверен, — слукавил Уимзи. — Скажу так: чем меньше вы будете бездельничать, тем больше я буду удовлетворен.

— Это не совсем корректный эксперимент, — Уотерз начал смешивать голубую и белую краску в попытке получить нужный тон утреннего неба. — Копировать — вовсе не то же самое, что рисовать самому. Первое получается намного быстрее.

— Медленнее, — не согласился с ним Грэхем.

— Во всяком случае, по-другому.

— К тому же такая муторная техника… — скривился Грэхем. — Я не привык много работать мастихином.

— А мне все равно, — пожал плечами Уотерз. — Я и сам часто использую мастихин.

— Раньше я тоже им пользовался, — сказал Грэхем, — но некоторое время назад бросил. Нужно ли следовать досконально каждому штриху, Уимзи?

— Это существенно замедлит процесс рисования, — заметил Уотерз.

— Чрезмерная дотошность необязательна, — согласился Питер. — Мне бы только хотелось, чтобы вы сделали примерно такой же объем работы.

Какое-то время художники трудились молча, в то время как его светлость беспокойно бродил по студии, беспрестанно хватал и переставлял с места на место всевозможные вещи, фальшиво насвистывая при этом фрагменты из Баха.

За час Грэхем продвинулся немного дальше, чем Уотерз, но, по сравнению с образцом, композиция все еще казалась незавершенной.

Через десять минут Уимзи обосновался за спинами живописцев, чем ужасно их нервировал. Уотерз засуетился, соскреб несколько неловких мазков, снова наложил краску, потом чертыхнулся и прошипел:

— Лучше бы ты отошел.

— Что, нервы не выдерживают? — деланно удивился Питер.

— Что случилось, Уимзи? Мы не укладываемся в срок?

— Не совсем, — ответил лорд, — но близко к тому.

— Лично мне осталось дел на полчаса, не меньше, — оглядел свою работу Грэхем, — но, если вы будете мешать, я, конечно, провожусь дольше.

— Не обращайте на меня внимания! Работайте спокойно. Даже если вы разрушите мои расчеты, ничего страшного. Как-нибудь разберусь.

По прошествии тридцати минут Грэхем, в очередной раз сверив оригинал и копию, облегченно вздохнул:

— Все! Это максимум того, на что я способен, — художник швырнул палитру и потянулся.

Уотерз оглядел его работу:

— Вы обошли меня на повороте…

Он продолжил писать дальше. Рисовал еще пятнадцать минут, но в конце концов тоже объявил, что закончил. Приблизившись, Уимзи принялся разглядывать картины. Живописцы составили ему компанию.

— В общем, получилось неплохо, — прищурившись, оценил их труды Грэхем и отвел взгляд.

— Вы очень хорошо изобразили вон ту штуку на мосту, — в свою очередь, похвалил собрата по кисти Уотерз. — Совсем по-кэмпбелловски.

— Зато ваш ручей много лучше моего. Даже лучше, чем у самого Кэмпбелла, — ответил на комплимент Грэхем. — Однако хочу заметить, что особого художественного мастерства в данном конкретном случае не требовалось.

— Отчего же? По-моему, просто отлично, — возразил его светлость. — Я вам обоим крайне обязан. Пойдемте выпьем, а лучше — напьемся. Окончание работы, как вашей, так и моей, следует отметить.

— Что?! — опешил Уотерз.

Он сильно покраснел, а спустя мгновение стал алебастрового цвета.

— То есть? — спросил Грэхем. — Вы хотите сказать, что поняли, кто убийца? Это один из нас?

— Да, я понял, — ответил Уимзи. — Именно это я и хочу сказать. Думаю, я наконец его вычислил, хотя мне следовало догадаться раньше. Вообще-то, я кое-что подозревал с самого начала, а теперь совершенно уверен в своей версии.

История Гоуэна

— Вам звонят из Лондона, сэр, — доложил констебль. Макферсон взял трубку.

— Инспектор Макферсон из Керкубри? — спросила трубка женским голосом.

— Да, — ответил инспектор Макферсон.

— Подождите, пожалуйста.

Пауза, затем послышалось:

— Вас соединяют.

Женское сопрано сменилось официальным мужским баритоном:

— Полицейский участок Керкубри? Инспектор Макферсон? Это Скотланд-Ярд. Одну минуту.

Короткая пауза.

— Инспектор Макферсон, это вы? Доброе утро! Говорит Паркер — главный инспектор Паркер из Скотланд-Ярда. Как дела?

— Отлично, сэр! Спасибо. А у вас как?

— Великолепно, благодарю. Ну-с, инспектор, мы все-таки нашли вашего пропавшего без вести. С ним приключилась весьма занимательная история. Не совсем, правда, имеющая отношение к делу, но я решил, что вам будет любопытно. Вы сами приедете взглянуть на парня или нам отправить его к вам? С другой стороны, мы можем просто переслать его показания, а сами за ним тут присмотрим…

— А что он говорит?

— Признает, что встретил Кэмпбелла на дороге той ночью и даже подрался с ним, но категорически отрицает факт убийства.

— Ну конечно… Что еще он может сказать? Что же, по его словам, произошло?

Взрыв приглушенного смеха сотряс четыреста миль проводов.

— Он утверждает, что вы все неправильно поняли. Твердит, что это он был тем самым трупом в машине.

— Что?!

— Мертвым телом был сам Гоуэн.

— Тысяча чертей! — заревел инспектор, забыв про этикет. Паркер снова засмеялся:

— Да, да! Гоуэн утверждает, что Кэмпбелл избил его и бросил.

— На самом деле? Тогда, я думаю, мне лучше самому приехать и повидаться с ним. Можете задержать его, пока я доберусь?

— Постараемся. Вы ведь не предъявите ему обвинение с места в карьер?

— Нет. Старший констебль сейчас разрабатывает новую версию. Я выезжаю к вам следующим поездом.

— Хорошо. Думаю, Гоуэн не будет сильно против того, чтобы подождать вас. Судя по всему, единственное, чего он действительно боится, — отправки обратно в Керкубри. Значит, договорились. Мы вас ждем. Кстати, как поживает лорд Уимзи?

— Все время занят: то одно, то другое. Он совершенно непредсказуем.

— Несмотря ни на что, можете полностью доверять его суждениям.