Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан Страница 43

«Вот оно… Вот это мне и нужно, – думал Люпен. – Я давно мечтал иметь уютное гнездышко в окрестностях Парижа, чтобы время от времени спокойно проводить там выходные!»

И потом, какая неожиданная комбинация! Какая замечательная сделка! Судьба дарила ему, с одной стороны, идеальный дом, а с другой – средства для его приобретения без необходимости опустошать собственный кошелек. Разве сафьяновый портфель предназначался не для того, чтобы финансировать эту покупку? Как удачно все складывалось!

Спустя пять минут Люпен передал слуге свою визитную карточку и под именем Рауля д’Аверни представился господину Филиппу Гаверелю в гостиной на первом этаже, где находились две хорошенькие племянницы, с которыми дядя его тут же и познакомил.

Господин Гаверель все еще держал под мышкой сафьяновый портфель, по-прежнему перетянутый ремнем с пряжкой. Должно быть, он так и обедал, не выпуская его из рук.

Люпен объяснил цель визита: он намерен купить «Светлый уголок». Филипп Гаверель изложил свои условия.

Люпен на мгновение задумался. Он смотрел на сестер. К ним только что присоединился молодой человек, который ухаживал за старшей и которого она сама представила как своего жениха. Все трое весело смеялись. Люпен пришел в замешательство. Будучи весьма щепетильным, он спрашивал себя, какой ущерб нанесет сестрам его план заполучить виллу даром.

В конце концов он попросил себе сорок восемь часов на принятие окончательного решения.

– Не возражаю, – ответил господин Гаверель. – Но будьте любезны, обратитесь к моему нотариусу. Я прямо сейчас уезжаю на юг.

И он объяснил, что восемь месяцев назад овдовел, а его сын только что женился и теперь Гаверель едет к нему в Ниццу, чтобы провести часть года с молодоженами.

– Вообще-то, я живу не здесь, это дом моих племянниц. А моя вилла «Оранжерея» расположена по соседству. Два наших сада – это, в сущности, один сад. Дом у меня очень симпатичный. Но пока заперт, а окна закрыты ставнями.

Люпен остался еще на час, болтая и перешучиваясь с девушками, развлекая их забавными историями и рассказами о своих многочисленных приключениях. Но краем глаза он наблюдал за господином Гаверелем.

Общество прогуливалось по садам «Клематисов» и «Оранжереи». Филипп Гаверель, по-прежнему держа под мышкой сафьяновый портфель, отдал распоряжение своему камердинеру, и тот, перенеся чемоданы и сумки в грузовой автомобиль, поехал вперед на Лионский вокзал.

– Дядя, а портфель ты берешь с собой? – спросила одна из сестер.

– Конечно нет, – ответил он. – Я привез из Парижа кое-какие бумаги и оставлю их у себя.

Он и в самом деле скрылся в своем доме и вышел оттуда минут через двадцать. Портфеля под мышкой у него уже не было, карман сюртука не оттопыривался, так что было маловероятно, что он набит пачками банкнот.

«Он спрятал их где-то дома, – подумал Люпен. – И должно быть, полностью уверен в своем тайнике. Судя по всему, старый проныра утаил от налоговых органов продажу жениного наследства. Такие люди не заслуживают никакого снисхождения».

Он отвел Гавереля в сторону и объявил:

– Я все хорошо обдумал, месье, – я согласен.

– Прекрасно, – отозвался господин Гаверель и вручил ключи от своей виллы племянницам.

Люпен и дядя уехали вместе, и наш герой окончательно уверился в том, что портфеля у его спутника при себе не было.

Две недели спустя Люпен выписал чек. Толстая пачка банкнот, спрятанная где-то в недрах «Оранжереи», в несколько раз превосходила скромный задаток, который он платил продавцу «Светлого уголка». Он даже не спешил начинать поиски, рассудив, что не может быть более надежного тайника, чем тот, который внушает столько доверия обладателю банкнот. Главное достоинство тайника заключается в том, что о существовании сокровища в нем никто не знает. Только он, Люпен.

Прежде всего ему нужно было подыскать архитектора, который восстановил бы «Светлый уголок». Помог счастливый случай. Однажды он получил письмо от врача, который когда-то оказал ему неоценимую услугу[5]. Этот врач знал его настоящее имя и был в курсе всех его «запасных» личностей и постоянно меняющихся адресов. Итак, доктор Делятр написал следующее:

Дорогой друг,

я был бы очень рад, если бы Вы изыскали возможность позаботиться о юном Фелисьене Шарле, дипломированном архитекторе, поскольку меня очень волнует его судьба. Он талантлив… и т. д.

Люпен пригласил молодого человека к себе; тот оказался застенчивым, сдержанным и явно желал угодить, только не знал, как это сделать. Короче говоря, довольно милый юноша лет двадцати семи – двадцати восьми, умный и обладающий художественным чутьем. Он прекрасно понял, чего от него ждут, и даже сам вызвался еще и обставить виллу и привести в порядок сад. Жить он предполагал в левом флигеле.

Прошло несколько месяцев.

Люпен приезжал на виллу не больше трех-четырех раз. Он познакомил Шарля с сестрами и потому знал обо всем, что происходило у них дома. Да ему и самому нравилось бывать у соседок.

У старшей открылся довольно тяжелый бронхит, из-за чего свадьба откладывалась.

Наконец церемонию назначили на девятое июля. Дядя Гаверель должен был на ней присутствовать, и Люпен, который в это время путешествовал по Голландии, решил вернуться на неделю раньше, чтобы похитить банкноты.

Его план был прост. Он приметил между двумя виллами тропинку, которая вела вниз, прямо к озеру. Туда можно было перетащить лодку, принадлежавшую владельцу соседней виллы, и таким образом со стороны озера проникнуть ночью в сад «Оранжереи», а оттуда – в дом.

Завладев деньгами, он придаст тайнику первоначальный вид. Когда Филипп Гаверель убедится, что пакет на месте, он не станет проверять его содержимое и преспокойно проведет следующие двадцать четыре часа не в «Оранжерее», а у племянниц. Так что кража обнаружится не раньше начала октября.

Но, приехав утром на своем автомобиле, Люпен обнаружил, что накануне на берегу идиллического озера случилась трагедия, результатом которой стали совершенно неожиданные и жуткие события…

Глава 2

Убийства

Прежде всего следует отметить, что на обеде в «Клематисах», предшествующем ужасным двенадцати часам, в течение которых разворачивалась эта трагедия, царила веселая непринужденная атмосфера, дышавшая влюбленностью и доброжелательностью. Сестры принимали двоих молодых людей, и никто из присутствующих не подозревал, что вскоре им предстоит стать жертвами рока. Увы, бури не всегда сопровождаются тревожными предзнаменованиями. Эта разразилась в ясном небе внезапно. И никакое предчувствие не закралось в сердца тех, кто вскоре должен был познать ужас и смерть.

Они смеялись и оживленно обсуждали свое ближайшее будущее, а также планы на завтра и следующую неделю. Сестры Гаверель после смерти родителей (с тех